ФУТУРИЗМ: УКРАИНСКИЙ ВЕКТОР

В Киевском художественном училище Экстер учится вместе с А. Лентуловым и А. Архипенко, а в 1908 г. предпринимает поездку в Париж, где занимается в академии «Ла Гранд Шомьер». Здесь она знакомится с Пикассо, Браком, Аполлинером и с этого же времени чередует путешествия по Европе с поездками в Киев, Петербург и Москву. Участница объединений «Союз молодёжи» и «Бубновый валет», художница совместно с Д. Бурлюком организует в Киеве выставку «Звено», её работы экспонируются за границей. Пройдя сквозь множество направлений, Экстер уже в середине 1910‑х годов одной из первых стала внедрять стилистику кубофутуризма в моду и бытовой дизайн, предвосхитив тем самым послереволюционные опыты «производственного искусства». Декоративизм особенно ощутим в её беспредметных композициях, где она часто использует метод коллажа. В 1915 г. Экстер примкнула в Москве к группе Малевича, который сразу оценил талант художницы, выделив её среди остальных участников своего направления. Об этом красноречиво свидетельствует такой факт. Известно, что Малевич (как и Татлин) ревниво оберегал свои незаконченные картины от посторонних глаз, но для Экстер сделал исключение, пригласив её в свою мастерскую.

Длительная дружба связывала Экстер с «украинским Пикассо» — А. Богомазовым, с которым она также училась в Киевском училище. Именно благодаря Экстер Богомазов уже в 1908 году участвовал в киевской выставке, а в 1914 г. ими была организована выставка «Кольцо», ставившая своей задачей защиту нового искусства и «освобождение живописных элементов от сковывающих шаблонов». Тогда же Богомазов написал трактат «Живопись и элементы», в котором разобрал взаимодействие объекта, художника, картины и зрителя и теоретически обосновал принципы художественного авангарда.

Приведённую выше работу отличает сильно вытянутый по вертикали формат, подчеркивающий бешеную скорость движения трамвая — он словно вылетает из верхнего правого угла картины на высекающих искры металлических колесах. Прохожие и запряжённые лошадьми повозки в беспорядке шарахаются по сторонам, опасаясь быть раздавленными этой громадиной, несущейся, подобно ракете, по узкой улочке города.

Среди представителей русско-украинского футуризма Александр Богомазов отличался особо тонким чувством цвета. Создавая свои произведения, он использовал множество переходных тонов, образующих светотеневой рисунок, в нужных местах подчёркнутый изящным контуром.

Много работ Богомазов посвятил своей жене, Ванде Монастырской, но «Ванда — чуть ли не единственное женское лицо в его творчестве, — пишет знаток живописи художника Б. Горбачев. — С ней ассоциировался у него мировой расцвет, «круглая пышность мира, данная человеку задаром», как сказал бы Платонов. Фовистский насыщенный цвет порождён тремя источниками: экспрессионизмом Кандинского-Явленского, каковых наш художник видел в Киеве на выставке «Салон Издебского»; украинской природой, полной яркого и глубокого динамизма (определение самого Богомазова); цветным блеском мозаик Софии Киевской». И далее: «Для Богомазова человеческое лицо — не удостоверение личности, но арена борьбы силовых линий: вертикалей, горизонталей, овалов, острых углов, так сказать, драматургия ритмов. Волнующая геометрия приобщает героиню полотна к стихиям цвета, света, к передвижению живописных масс. Ритм и зрительные рифмы-повторы проявляет художник в объекте изображения».

После революции Богомазов вместе с В. Татлиным и В. Меллером преподавал в Киевском художественном институте, где взрастил целую плеяду замечательных художников. Как отмечал Дж. Боулт, «украинские художники… шли в ногу со своими русскими, французскими, итальянскими и немецкими коллегами и отдавали дань местным традициям, а также с особым уважением относились к своему далёкому прошлому — ведь юг Украины обживался древними греками и продолжал хранить остатки материальной культуры той поры».