Человек Возрождения

Автор — Хайдар Кульбарисов

У Шамиля Зуфаровича Кульбарисова я бывал часто: мой путь из художественной школы домой проходил мимо его дома. Конечно же, я знал, что Шамиль Зуфрович был известным в Респуб­лике композитором, автором множества песен, музыки спектаклей, поставленных в театрах Башкирии и оперетт, заслуженным деятелем искусств РСФСР, а для меня он был просто дядей, родным братом моего папы. Ещё он пел в Оперном театре. Его баритон очень ценили любители оперы. Словом, он был настоящей звездой. Между тем, ранние годы не обещали ему звёздного будущего. Они и выжить-то ему твёрдо не обещали. Семья Кульбарисовых была раскулачена. Отец семейства, Зуфар Ахунович, отправился строить Беломорканал, а мама с тремя малолетними детьми подалась к родственникам в Уфу. В Уфу Шамиль Зуфарович прибыл вместе с братьями. Потом были учёба в школе, в геологическом техникуме, война, лётная школа. После которой ему первому из курсантов был доверен первый самостоятельный полёт.
Итак, по дороге из художественной школы я имел обыкновение зайти к дяде, поскольку был по-братски привязан к его дочери Айсылу. Эта моя привычка имела последствия. Однажды Шамиль Зуфарович буквально с порога пригласил меня в свой кабинет. В кабинете я увидел натюрморт, освещенный софитом, и планшет с прикреплённым к нему листом ватмана
— Присаживайся, — сказал дядя, указывая на стул. — Этот натюрморт надо хорошо построить и разобрать по тону. Вздохнув, я принялся за работу. Поскольку дядя был завзятым перфекционистом и трудоголиком, я понимал, что от меня ждут стопроцентного результата. Натюрморт я худо-бедно нарисовал, но с тональным разбором ладилось плохо. Рисунок получался блёклым и невыразительным. Через некоторое время, взглянув на мою работу, дядя прочёл мне небольшую лекцию о правилах тонального разбора: «Объём любого предмета, будь то геометрическая фигура или голова человека, создают градации света и тени. Необходимо точно уловить световые отношения, найти зоны света, полутона, тона и рефлекса. В конце работы можно положить падающую тень, которая «привяжет» предметы к столешнице. Было очевидно, что дядя Шамиль затеял моё испытание не случайно. Замечу, что к тому времени я уже оканчивал восьмой класс, потому документы для поступления в училище искусств следовало подавать без промедлений. Накладывая штрих за штрихом на лист бумаги, я уже догадывался, что меня ждёт после тонального разбора. Мой дядя был убеждён, что полноценно жить можно, только занимаясь творчеством. Меня, признаться, перспектива поступления в училище не привлекала. Я не хотел расставаться со школой, собираясь идти в девятый класс, но спорить с дядей не решился: это был бы неравный спор. Шамиль Зуфарович был не только певцом и композитором. Он был еще и режиссёром. Иными словами, убеждать он умел профессионально. К тому же он обладал фантастической харизмой, обаянием, перед которым невозможно было устоять.
Так моя судьба совершила неожиданный поворот, и вскоре настал день, когда я с папкой своих работ и стопкой документов занял очередь у дверей приемной комиссии художественного отделения Уфимского училища искусств. У эпизода с тональным разбором натюрморта есть забавное продолжение. Уже по окончании института судьба занесла меня в художественную школу № 2. Да, я стал педагогом той самой школы, где некогда учился сам. Однажды я установил на постановочном столе композицию из геометрических фигур и произнёс, обращаясь к классу: «Перед вами натюрморт. Ваша задача — построить его и произвести тональный разбор. В конце урока, просматривая работы, я убедился в том, что дети не справляются с тональным разбором. Я начинаю думать, как объяснить, какие найти слова, чтобы ученики поняли суть тонального разбора. В институте я добросовестно изучал методику преподавания, у меня уже был некоторый опыт преподавания. Но когда мне понадобилось отыскать самые точные, понятные слова, я вспомнил урок, преподанный мне Шамилем Зуфаровичем. И я, поймав ритм, произнёс: «Объем любого предмета, будь то геометрическая фигура или голова человека, создают градации света и тени….» Дядя Шамиль делал неплохие наброски. Они получались у него живыми, не замученными.
Иногда он делал их, чтобы показать актёрам компоновку мизансцены. Ремесло режиссёра, господа, требует самых разных творческих навыков. Итак, он неплохо рисовал, но и не только… Летом он увлечённо писал этюды маслом на холсте. Шамиль Зуфарович восхищался Врубелем, любил импрессионистов, среди которых выделял Э. Дега.
Но и этого мало… Имея весьма отдалённое представление о строительстве, он вычертил, по сути, полноценный проект дачного дома, по которому впоследствии были построены дачи самого Шамиля Зуфаровича и его младшего брата Фаиля. Однако и это ещё не всё. Меня совершенно изумила информация о том, что во время Великой Отечественной войны дядя Шамиль разработал некое техническое изобретение, которое было внедрено и позволило оптимизировать процесс обслуживания боевых самолетов на аэродроме, на котором он служил техником.
Во время прохождения курса истории искусств я не раз сталкивался с понятием «человек Возрождения». Копнув глубже, я выяснил, что философия эпохи Возрождения основывается на признании ценности каждого человека, на интересе к человеческой личности, на вере в мощь человеческого разума, в его безграничные возможности. Олицетворением понятия «человек Возрождения» стал Леонардо да Винчи, гений, проявивший себя в самых разных сферах человеческой деятельности — от изобразительного искусства до механики. Читая о Леонардо, я ловил себя на мысли о том, что кого-то эта неуёмная жажда творчества мне напоминает. Думаю, вы уже догадались, кого…