Небесные всадники

Скажем сразу: выставка долгожданная. И потому, что личность художника, его судьба и всё, что им создано, в буквальном смысле неповторимо. И потому, что городом, в котором он родился, стала Уфа. И потому, что название выставки — «Небесные всадники» — звучит почти сакрально: над её экспозиционным пространством царит дух Хозяина Вечного Неба — Тенгри. А если вдумчиво прочитать все комментарии к произведениям Миннекаева, то станет безусловным, что всеми этими особенностями «Небесные всадники» продолжают тему великого тюркского мира, без которой не представляет своего творчества и Альфиз Сабиров.
Мария Филатова, куратор выставки, научный сотрудник Государственного музея искусства Востока и куратор выставочных проектов Фонда им. Ш. Мард­жани, организовавшего выставку Миннекаева в Уфе, пишет: «Определяющими для творчества и мировоззрения Миннекаева стали путешествия в Восточную Сибирь, Монголию, Китай. Культурные традиции хакасов, тувинцев, неразрывно связанные с природой этого края, — тема живописных произведений “тюркского цикла”, представленных на выставке. В них оживает древняя история земли, в которой покоятся останки представителей великих народов — древних тюрков».
Сам Миннекаев о себе и своём творчестве говорит: «После “Северного цикла” возник “Тюркский цикл”. Их нельзя разделять: один является продолжением другого. Когда я летел в Магадан из Петербурга, самолёт сделал промежуточную посадку в Абакане. Я понял, что там родился в прошлой жизни, там я чувствую себя на родине. Большой минусинский котёл — удивительное место, невероятно плодовитая земля. Оттуда выплеснулись скифы, таштыки, гунны, тагарцы, другие народы. Здесь захоронения, курганы древних тюркских народов, объединённые поклонением Тенгри. И именно здесь я, наконец, ощутил свои корни, инфернальную связь с предками. Нечто подобное я чувствовал в Синьзяне, населённом уйгурами.
Я много раз ездил в Хакасию, Тыву. До поездки в Хакасию начался мой “Тюркский цикл”. Здесь жизнь существует в другом измерении, в тесной связи с природой, и многое скрыто, недоступно туристам. Здесь живут шаманы, наделённые сильным даром. Они проводят свои обряды в священных потаённых местах. Когда попадаешь сюда, возникает иллюзия, что на многие километры вокруг полное безлюдье. Но оказывается, что совсем недалеко есть поселение, лагерь туристов, административная дорога. Но местные жители ревностно охраняют места силы от вторжения чужих. Много веков они справляют свои древние культы, сохраняя гармонию, естественную природную философию жизни. Для меня важно поехать в эти места, побыть там и ощутить их магическую силу, а потом, по возвращении, рождаются ощущения от знания, и эти ощущения я переношу на холст. Мои работы могут казаться фантастичными. Но это абсолютная реальность. Я создаю свою реальность, в которой есть темп, сила и энергия тех мест. Холст для меня — это шаманский бубен, кисточка — колотушка. Я не люблю одевать свои картины в рамы. Какая может быть рамка? Это как бубен в футляре».
Иссиня-синее небо, всадники, летящие в его бездонность… Тенгри, охотящийся с небесными тиграми… Пустынный берег с камнями войны — воинскими захоронениями средневековых киргизов… Город джиннов — уйгурский Джинн-Кала… Хайы­ракан, что в переводе с тувинского — Медведь-гора… Легенда об Озёрном быке… Природный театр — плато Ямалык, на котором шаманят, бросая камни на козью шкуру… Богатырь-великан гора Саян и перевал Спящий дракон… Великое живописное путешествие в Великую историю народов… Его совершают зрители на выставке Миннекаева. Оно завораживает и будоражит. Поэтому на экспозиции нет равнодушных: здесь они «улетают» в высокое миннекаевское небо и «купаются» в его красивейшей синеве. Ведь культ Тенгри — это культ голубого неба. Про картину «Охота с беркутом» художник говорит: «Большинство моих работ безветренны, а здесь живёт ветер». Они действительно все безветренны — как Космос. Про картину «Расставляющий горы» поясняет: «Я представлял время, когда земля была плоская, каменные люди — живыми, а на небе было несколько солнц. Это архаическая история, наполненная символами. Такую картину можно писать бесконечно и никогда не закончить: всё время будет появляться что-то новое, глубинное».
Так он и работает: десятками произведений пишет одну большую картину мира, у которой нет размеров и границ, где мы — простые земные люди (пока!), а над нами — ангелы-хранители, у каждого народа — свои, а вместе — просто ангелы и просто хранители. Но без них, посланников Божьих, как для Миннекаева без Тенгри, жить невозможно. Это так же, как жить без неба и солнца!
Я видела на выставке (спасибо художнику за высокую оценку нашей работы над экспозицией!), что, посмотрев её, зрители незамедлительно обращаются к аннотации, чтобы понять источник всего, что они увидели.
Азат Шамилевич Миннекаев родился в Уфе в 1958 году. В 1983 году окончил живописный факультет Уфимского государственного института искусств. Затем семь лет работал сценографом в Башкирском театре кукол. Оформил более тридцати спектаклей, сотрудничал со многими театрами страны. В 1990 году уехал в Ленинград: этот дождливый город, город Бродского и Курёхина его манил. Здесь его нашёл режиссёр Магаданского театра кукол (с ним Азат учился в институте искусств) и предложил оформить три спектакля для гастролей труппы в американском Анкоридже на Аляске. Один из спектаклей был на этническую тему. Чукотских и эскимосских пьес не было, и Азат решил написать свою собственную. Для этого он буквально на износ работал в библиотеке Кунсткамеры. В результате появилась написанная по мотивам чукотских и эскимосских мифов пьеса «Мальчик-огниво». В театре в Анкоридже, где шёл этот спектакль, был аншлаг: «Мальчика-огниво» играли по три раза в день. Впоследствии Миннекаев оформил ещё ряд спектаклей, однако сценография не стала главной сферой его творчества. Победила Аляска, которая произвела на него сильнейшее впечатление! А вместе с Аляской — живопись! В 1992 году в качестве гостя Алеутской корпорации острова св. Павла и по личному приглашению губернатора он приехал на Аляску снова и остался здесь больше, чем на полгода. Познакомился с алеутами, изучал их традиции и обычаи, преподавал живопись в местном колледже, много писал — портреты, сюжетные композиции. Для православной общины исполнил третий чин иконостаса с образами американских святителей в кафедральном соборе Анкориджа: образы месточтимых святых Петра Алеутского, Иннокентия Иркутского, обратившего алеутов в христианство, и Ювеналия были написаны им по древнейшим канонам владимиро-суздальской живописи. Потом много путешествовал по стране и миру. В 1993 году окончательно обосновался в Петербурге, где состоялась его первая персональная выставка «Люди и духи старой Аляски» — в той же Кунсткамере, в зале рядом с бытовыми и культовыми предметами жителей Аляски из собрания музея. После Кунсткамеры в том же году в Нацио­нальном центре научных и культурных исследований в Париже он показал выставку «Народы Сибири: культурное возрождение», в 1995 году — выставку «Синее небо шаманов» в Музее искусства народов Востока в Москве. Мария Филатова рассказывает: «На выставке Азат познакомился с писателем Львом Яковлевым, возглавлявшим тогда редакционно-издательский центр “Чёрная курица”. Яковлев предложил ему проиллюстрировать книгу русских былин. Эта большая и ответственная работа завершилась для Азата заслуженным успехом: в 1996 году на Всероссийском конкурсе детской книги “Отчий дом” он был удостоен диплома II степени. В том же году вступил в Союз художников России, получил на конкурсной основе грант The Pollak-Krasner Foundation. За двадцать с лишним лет оформил не один десяток книг. Последняя из проиллюстрированных им книг в настоящее время готовится к изданию: это татарский эпос “Идегей” в пересказе и с комментариями Равиля Бухараева. Миннекаев исполнил к ней более ста иллюстраций».
Иллюстрации к книге «Идегей» также представлены на выставке. Они экспонируются вместе с иллюстрациями к поэме Кул Гали «Сказание о Йусуфе», изданной в Лондоне, и к сборнику татарских сказок, выпущенному Фондом им. Ш. Марджани (эта книга уже стала библио­графической редкостью). Иллюстрации составили в экспозиции отдельный — графический — зал. Выполненные, в основном, темперой, они исключительно живописны. И в то же время поражают тончайшей линеарной проработкой форм, делающих их почти выпуклыми, осязаемыми, живыми. Думается, что именно такими должны быть иллюстрации в их лучшем — классическом — варианте. Азат Миннекает действительно создаёт, как он говорит, «абсолютную реальность» и в то же время все его произведения (и живопись, и графика) фантастичны. Ведь его рукой водит хранитель Вечного Неба Тенгри!