Имена

Автор — Светлана Игнатенко, искусствовед

К 60-летию Детской художественной школы № 1 им. А. Кузнецова

Апрель и середина мая в Башкирском государственном художественном музее им. М. В. Нестерова ознаменовались выставкой «Имена». Её экспозицию составили произведения известных художников — выпускников Детской художественной школы № 1 г. Уфы им. А. Кузнецова.

Детская художественная школа № 1 г. Уфы, носящая имя выдающегося башкирского живописца, заслуженного художника БАССР Алексея Александровича Кузнецова (1927–1990), — первая из созданных в Башкортостане художественных школ. Имеющая славную историю и современные достижения, школа по праву гордится своими выпускниками. Это заслуженный художник России и Республики Башкортостан, скульптор Николай Александрович Калинушкин (1948–2004), заслуженные художники Башкортостана, живописцы Николай Леонидович Пеганов (1948–2006), Сергей Николаевич Игнатенко и Михаил Григорьевич Спиридонов, живописец и график Филарет Хадиевич Шагабутдинов, керамист Рафаэль Аглямович Салимгареев, график, живописец и художник декоративно-прикладного искусства Станислав Александрович Лебедев (1945–2014), заслуженный работник культуры РБ, живописец Рамиль Хайруллович Мустаев и член Союза художников России, акварелист Виктор Семёнович Брохин (1946–2005). Получив первоначальное художественное образование в Детской художественной школе № 1, эти художники сегодня — гордость изобразительного искусства Башкортостана и России. Многие из них — талантливые педагоги, подготовившие не одно поколение художников республики, и общественные деятели. Так, Калинушкин был профессором факультета изобразительных искусств Уфимского государственного института искусств им. З. Исмагилова и председателем правления Союза художников Башкортостана. Пеганов — доцентом того же факультета и того же института и членом правления Союза художников РБ. Игнатенко и Шагабутдинов — преподаватели художественного отделения Уфимского училища искусств, Игнатенко в 2014–2019 годах — заведующий художественным отделением и в разные годы — член правления Союза художников Башкортостана, в начале 2000-х — инициатор и первый председатель возрождённого им Объединения молодых художников и искусствоведов. Салимгареев — преподаватель художественно-графического отделения Уфимского педагогического колледжа № 1 и член правления Союза художников Башкортостана. Мустаев — преподаватель Детской художественной школы № 1 и на протяжении ряда прошлых лет её директор.
Но каким бы значительным ни был перечень вышеназванных имён, школу окончили многие другие талантливые художники. Просто их произведения пока не хранятся в Нестеровском музее. А концепцией выставки «Имена» стало экспонирование произведений именно тех художников, чьи авторские коллекции представлены в музейном собрании.
Выставка разместилась в трёх больших залах нового здания музея и имела чёткую модульную систему — персонифицированную и одновременно взаимодополняющую, создающую единое художественное пространство, наполненное многообразием видов, жанров и техник, стилистических и образно-тематических решений.
Первый модуль, а точнее — зал, составила живопись Алексея Александровича Кузнецова. Человек высокой гражданственности и выдающегося художественного таланта, Кузнецов стал настоящим другом художественной школы № 1. Благодаря его непоколебимой, принципиальной позиции состоялось возрождение школы в её прежнем — самостоятельном — статусе. Это было в 1989 году, после нескольких лет слияния школы с Уфимской детской школой искусств. Благодарные педагоги учредили в память о Кузнецове конкурс детского художественного творчества и добились присвоения школе его имени. Конкурс им. А. А. Кузнецова сегодня — один из крупнейших в России. Стартовавший в 1991 году как конкурс республиканский, он за свою 30‑летнюю историю стал конкурсом международным, а школа им. А. Кузнецова — одной из лучших художественных школ республики. Каждой своей инициативой, каждой творческой победой она подтверждает, что является первой по праву!
В экспозиции живописи Кузнецова — его лучшие произведения 1950‑х — 1980‑х годов. Это выдающееся полотно «Допрос Салавата Юлаева» (1953–1955) и этюды к нему. Это наполненная подлинным лиризмом портретная композиция «В интерьере» (1958). Это широко известные полотна «Камиля» (1961), «Легенда о курае» (1965), «Бурзянский медвежатник» (1967), «Автопортрет с палитрой» (1974), «Денислам-бабай» (1983), демонстрирующие своими крупными и несколько уплощёнными декоративными формами, что их автор не избежал благотворного влияния «сурового стиля». Это абстрактная композиция «Красное и чёрное. Всадник» (1989), имеющая, как и другие новаторские произведения Кузнецова 1980‑х годов, революционизирующее значение для последующего развития изобразительного искусства Башкортостана: смело экспериментируя с формой, цветом, фактурой, пластикой линеарных ходов и пространственными соотношениями, Кузнецов призывает в них к творческой свободе, ставшей основополагающей для художественных объединений рубежа 1980‑х — 1990‑х годов. А всё потому, что его главной целью в искусстве стало совершенство композиционного построения во имя максимального выражения внутренней природы образа.
Составившие модульную экспозицию скульптуры Николая Калинушкина «Автопортрет» (1992), «Икар. Посвящение Наилю Латфуллину» (1993), «Дома в домино» (1995), «Пьета» (1997), «Мелодия для фавна» (1998), «Тахир и Зухра» (1999), выполненные в дереве и мраморе, и бронзовые медали (а Калинушкин стал основоположником медальерного искусства Башкортостана) «Михаил Нестеров» (1984), «Борис Домашников» (1985), «Данте», «Давид Бурлюк» (обе — 1992), «Александр Солженицын» (1995) прозвучали визуальным отображением его широко известного признания: «У всякой работы есть своё зачатие, развитие, рождение. Некоторые из них появляются по поводу увиденного или услышанного мною, иногда это плод пережитого. …Мне не чужды принципы воссоздания натуры, сознательная творческая игра и элементы случайного. Важен сам повод, по которому создаётся портрет, та или иная композиция, медаль. Это определяет содержание вещи и диктует выбор материала: металл, дерево или камень. В самой же работе для меня главным является образ, в основе которого — форма, движение объёмов, линия силуэта. Скульптура должна означать то, чем является сама по себе, без литературного эквивалента, и подчиняться только логике чувств».
Экспозиция живописи Николая Пеганова в очередной раз убеждает в уникальности его художественного метода и авторской концепции. Автор неповторимых пейзажей и натюрмортов, отличающихся синтезом высокого лиризма и культурологической подлинности, Пеганов стал автором серии сюжетных композиций, посвящённых художественной реконструкции событий и образов, символизирующих счастливую жизнь советских людей довоенной поры. Работал в своеобразной стилистической манере, в основе которой — творческая интерпретация живописно-пластических традиций русской живописи начала ХХ века, яркое чему подтверждение — его известные полотна: «Июнь-остров» (1982), «Утренний натюрморт» (1988), «Довоенный пароход», «В провинциальном городе (Все были ещё живы)» (оба — 1990), «ХХ век. Утро», «Бессмертники» (оба — 1992). И как память о неразрывной дружбе трёх выдающихся художников — портрет-картина «Вифлеемская звезда. Уфимские художники М. Назаров, Н. Пеганов, Н. Калинушкин» (1996), имеющая сегодня и мемориальный контекст.
В модульной экспозиции Сергея Игнатенко — живописные произведения, отличающиеся абсолютным эстетизмом и глубиной философского прочтения образа. Нравственные ценности человечества, борьба добра и зла, любовь и ненависть, жизнь и смерть — основные темы его творчества, решённые, как правило, в метафорическом ключе. Так, «Натюрморт с апельсином» (1997), «Розовый натюрморт» (2001) и «Натюрморт с рыбой» (2011) — не просто натюрморты в привычном понимании этого жанра: это, в первую очередь, размышления о мире, вере и человеке. Рыба — символ Крещения, символ Христа, первый христианский символ, появившийся задолго до креста. Апельсин — символ плодородия: и по сей день цветы апельсинового дерева украшают причёски и букеты христианских невест как символ целомудрия и невинности, как один из атрибутов Девы Марии и как часто заменяющий в иконописи яблоко в качестве плода Древа познания добра и зла, посаженного Богом в Эдемском саду одновременно с Древом жизни. Образ известного полотна «Путешествие» (2006) — это путешествие не людей, а их душ по реке вечности. Отсюда — драматизм колористического решения и поворот на зрителя только одного лица — лица перевозчика-горбуна. Основополагающая для Игнатенко христианская тема находит продолжение в его не менее известных «вечерах» — в «Жёлтом вечере» (2006) с крохотной фигуркой уходящего за горизонт Христа и в «Красном вечере» (2011), где доминанта всему — поражающий своей драгоценной красотой православный храм.
Стилистическое решение произведений Михаила Спиридонова при реалистической трактовке образов также имеет метафорический контекст. Искусствовед Ирина Оськина пишет: «Произведения Михаила Спиридонова наполнены необъяснимой ностальгической грустью. Напоминая мелодичный вокализ или музыкальную элегию, они завораживают зрителя своей тихой красотой и очарованием тайны, скрытой под тонким флёром туманов. Но главная особенность живописи Спиридонова заключается в том, что она насквозь пронизана потоками космического света, излучаемого (в самом деле!) не небесными светилами и не электрическими источниками, а светом неких вселенских энергий». Таковы произведения «Воспоминание» (1986), «Смятение» (1989), «Притяжение» (1992), «Время по Гринвичу» (2002), «Пилигрим» (2003), уводящие зрителя в мир на грани реального и фантасмагоричного, в мир, наполненный новым и пока ещё неизведанный светом.
Фантасмагория, но яркая, жизнеутверждающая, почти лубочная, как и символизм образов, — суть творчества Филарета Шагабутдинова. Художник говорит: «В своих картинах я не пишу сиюминутных переживаний человека, поэтому не вижу необходимости акцентировать внимание на цвете глаз, губ и т. д. Мои персонажи статичны, несуетны и лишены второстепенных деталей. Они символичны. Так, дом — это не просто сооружение, а нескончаемая жизнь, которую мы получаем и передаём детям. Женщина — символ жизни дома, его полновластная хозяйка, она крепко стоит на земле. Об этом говорят и монументальные её размеры, и активный цвет, и незыблемая статичность её позы. Мужчина — охотник, воин. Он постоянно в движении. Поэтому он вне дома. Мои рыбы не плавают, а летают. В моём сознании вода и небо тождественны». Подтверждением этого чёткого и одновременно мифопоэтичного признания звучат крупноформатные декоративные полотна Шагабутдинова, стилистически тяготеющие к живописно-пластической концепции неопримитивизма: «Яблоневый цвет» (2005), «Очарование созерцания» (2006), «Мой край Башкортостан», «Полдень» (оба — 2007).
Мифологизм художественного сознания — основа творчества и Станислава Лебедева. Искусствовед Лилия Латыпова резюмирует: «Его живопись и декоративные панно поражают буйством красок, выражающим жизнеутверждающий характер образов и одновременно философскую глубину. Его любимыми направлениями были кубизм и экспрессионизм. Во многих произведениях отчётливо читаются интонации русского лубка — яркие цветовые контрасты, преувеличенная декоративность, фольклорность образов, дух ярмарочности и народного праздника. Испытывая страсть к экспериментированию, Лебедев часто применял смешанную технику (масло, темпера, акрил) и приёмы коллажа, а в декоративных панно — авторскую технику, представляющую собой массу из песка, яичной скорлупы, фольги и текстиля и отличающуюся высоким рельефом, раскрашенным акрилом». Таковы картины и декоративные панно «Белый день» (1978), «Солнечный день» (1993), «Нарядные лошади» (1994), «Радость. Хорошее настроение» (1997).
В основе образности и стилистики декоративных ваз, блюд и панно Рафаэля Салимгареева, выполненных в шамоте и расписанных солями, глазурями и эмалями, лежит принцип силуэтности. Имеющий под собой чисто графическую основу, он позволяет художнику добиваться той линеарно-пластической выразительности арабской вязи, например, которая составляет не только декоративную, но и смысловую суть образа, а керамические объёмы наполнить особым богатством светотеневых моделировок. Экспонировавшиеся в одном зале с произведениями Лебедева и Шагабутдинова, вазы Салимгареева «Азия» (1990) и «Ветер» (1997) и блюда из триптиха «Дэга» (1995) представили многовековой и неувядающий мир единства духовных ценностей разных народов и религий.
Рамилю Мустаеву в равной степени интересен реальный человек и библейская история, земная жизнь, сотворение Мира и духовный подвиг Христа. В его живописи изначально присутствуют практически все жанры, а их стилистическое решение балансирует на грани реализма и неопримитивизма, свидетельство чему — полотна «Вечер» (2001) и «Авзян» (2012), передающие неповторимую красоту башкирской природы.
Акварелям Виктора Брохина свойственны лучшие черты русской классической акварели — мягкость тонального пятна, благородство колористических соотношений, пространственная глубина, откровенный лиризм образов. Основными мотивами его акварелей стали пейзажи Башкортостана и России. От русской классической традиции в них — и незримое присутствие человека, его настроения, его эмоционального состояния. Не говоря уже о том, что каждая акварель Брохина отличается той созерцательностью, которая находит мгновенный отклик в душе зрителя, внимательно всматривающегося в то или другое проявление природы, трактованное художником в синтезе пленэрной подлинности и художественного воображения. Яркие тому примеры — акварель «По Сарве» (2000‑е), открывающая красоту природы Нуримановского района Башкортостана, и акварель «Зима» (2003), представляющая картину природы родины, вне зависимости от её географической адресности.