Романтики великой страны

Автор — Светлана Игнатенко, искусствовед

Продолжение. Начало в № 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7 (2022)

Искусство республик советской Прибалтики представлено именами, каждое из которых — явление, причём не только отечественного, но и европейского искусства. В Латвии это Улдис Земзарис, Франческа Кирке и Даце Лиела, в Литве — Сильвестрас Джяукштас и Сергей Грачёв, в Эстонии — Хейтти Полли.
94‑летний рижанин Улдис Екабович Земзарис — живописец, иллюстратор, акварелист, сценограф, писатель, с середины прошлого века — член Союза художников СССР, член Союза писателей Латвии, заслуженный деятель искусств Латвийской ССР, почётный член Академии наук Латвии, пожизненный стипендиат Латвийского фонда культуры, кавалер ордена «Знак Почёта» и ордена Трёх Звёзд IV степени Латвийской Республики. Как сценограф известен оформлением постановок в Государственном академическом художественном театре им. Я. Райниса, как иллюстратор — оформлением журнала «Zvaigzne», как писатель — рассказами и публицистическими очерками. В 1962 году о нём и его универсальном таланте был снят документальный фильм «Человек входит в радугу», вызывающий до сих пор живой интерес зрителей, художников и исследователей.
В советское и латвийское искусство Земзарис вошёл, прежде всего, многочисленными живописными портретами своих современников (хотя он много работает и в других жанрах — пейзаже, натюрморте, обнажённой натуре). Один из выдающихся портретов в этом ряду — «Портрет О. Яунарайса», созданный в 1975 году и представленный на выставке. Его герой — выдающийся латвийский живописец Ольгерт Лабренцевич Яунарайс (1907–2003). Выпускник Латвийской академии художеств по мастерской ландшафтной живописи академика Вильгельма Карлиса Пурвитиса (1872–1945), Яунарайс сразу же после окончания академии, в конце 1930‑х годов, стал автором свободных ландшафтов в духе своего учителя. Затем, в 1960‑х — 1970‑х годах под влиянием искусства западных абстракционистов — француза Пьера Сулежа (р. 1919) и американца Джексона Полака (1912–1956), идеолога и лидера абстрактного экспрессионизма, — обратился к абстрактной живописи. И хотя в 1970‑х – 1980‑х годах Яунарайс вернулся к реалистической живописи, но в историю изобразительного искусства Латвии он вошёл как основоположник латвийского живописного абстракционизма. Написанный экспрессивным мазком, крупный по форме, трактованный в таком же крупном формате, «Портрет О. Яунарайса» — одно из событийных произведений выставки. С другой стороны, этот портрет — яркое свидетельство важнейшей особенности художественного и мировоззренческого метода Земзариса-портретиста: человек интересен ему не только своим внутренним миром, но и как личность общественная. Земзарис никогда не пишет людей случайных — он создаёт портреты только тех людей, с именами которых связаны история, культура, наука и другие сферы жизни Латвии. Так, и Яунарайс. Он привлёк его не только своим мощным живописным талантом основоположника латвийской абстрактной живописи, но и фактами биографии. Только два примера. Первый: после окончания Латвийской академии художеств
Яунарайс был секретарём профсоюза художественных сотрудников, руководителем визуального профсоюза, активным участником всех процессов художественной жизни Риги и Латвии. Второй: в 1944–1950 годах преподавал на кафедре рисунка Латвийской академии, но был уволен за «формализм», как и сотни талантливых и самостоятельно мыслящих советских художников; в том же 1944 году по причине увлечения всё тем же формализмом был уволен и из Художественного совета, хотя впоследствии был в нём восстановлен.
Открытый характер Земзариса, его умение остро воспринимать и отображать полюбившийся мотив, сюжет или персонаж позволяли ему легко находить общий язык с тружениками моря и села, с представителями художественной интеллигенции и учёными, с юной девушкой и древней старухой. Для его мировоззрения характерно высокое чувство ответственности за социальную миссию искусства и профессионализм, синтезирующий живописно-пластические традиции русского и европейского искусства и авторские новации, выражающиеся в экспрессии цвета и предельной выразительности композиции.
Рижанка Франческа Гунаровна Кирке — одна из цент­ральных и крупнейших фигур искусства не только Латвии, но и Европы, а в период СССР — искусства отечественного. Живописец и акварелист, обладатель золотой медали Ассоциации латвийских художников, Кирке в свои 69 лет ещё и куратор многих выставок, а также (и это исключительно интересный факт!) автор дизайна однолатовой монеты «подкова», приносящей, по мнению латышей, счастье.
Обращение Кирке к искусству было, что называется, «написано у неё на роду». Она родилась в семье, внесшей выдающийся вклад в культуру Латвии. Её дед, Франциск Игнатьевич Варславан (1898–1949), — известный латышский, советский живописец, первый профессиональный латгальский* художник, один из создателей национальной латвийской школы живописи, член Союза художников СССР, заслуженный деятель искусств Латвийский ССР. Дядя, Антон Игнатьевич Варславан (1904–1990), — латвийский, советский актёр, режиссёр, с 1946 года — первый директор Латгальского государственного театра драмы, почётный гражданин города Резекне. Отец, Гунар Екабович Кирке (1926–1993), — ведущий график Латвии, плакатист, член Союза художников СССР, заслуженный деятель искусств Латвийской ССР, ректор Латвийской академии художеств. Мать, Вечелла Францисковна Варславан (1930–2015), — латвийский, советский художник-модельер, художник по костюмам Рижской киностудии, Латвийского национального театра и театра Дайлес.
В художественную жизнь Латвии Франческа Кирке вошла в 1974 году — после окончания в 1972‑м художественной школы им. Яна Розенталя и поступления в том же году в Латвийскую академию художеств на факультет монументального искусства. В 1985–1987 годах стажировалась в академической мастерской профессора, народного художника СССР Эдуарда Фридриховича Калныня (1904–1988). О себе и своём творчестве Кирке пишет: «Существует не совсем обычный способ письма — палимпсест. Вид рукописи, в которой прежняя надпись стёрта, и на её месте написаны новые слова. Так и я первоначально создаю некую систему изображений, а затем, иногда, к моему сожалению, оставляю на холсте только часть придуманного. Я пытаюсь стать зрителем, осведомлённым человеком, умеющим обнаружить новые реальности в уже существующей. Эта идея очень важна для меня». Эта идея имеет самое прямое отношение и к стилистическому решению одного из известных произведений Кирке — живописному диптиху «Колыбельная людям», представленному на выставке.
Первый вариант диптиха написан в 1984 году и хранится в Нижнетагильском музее изобразительных искусств. На выставке в Нестеровском музее представлен второй вариант, в деталях отличный от нижнетагильского. Диптих был исполнен Кирке в 1985 году в качестве заказа Министерства культуры СССР на выполнение произведений, посвящённых ХII Всемирному фестивалю молодёжи и студентов в Москве. По условиям заказа, созданные к фестивалю произведения экспонировались на грандиозной Международной выставке в Центральном Доме художника, в которой приняли участие 237 художников из 29 стран мира, в том числе и 32‑летняя Франческа Кирке.
Станковый по размеру диптих воспринимается как фреска со свойственным ей переходом от реальных деталей к широким смысловым обобщениям и стремлением художника обратить зрителей к общечеловеческим ценностям. Уже в самом названии — «Колыбельная людям» — заложена особая нота международного человеческого общения, но не публичного, а тёплого, душевного, сердечного, полного доверия и любви к человеку. При единстве композиционного строя образная структура каждой части диптиха имеет свой изобразительный и, соответственно, эмоциональный строй. В левой части — фон чёрный, в правой — золотой, и всё потому, что в левой части — пейзаж «во время войны», в правой — «после». Пейзаж «после войны» — чистый и ясный, пронизанный любовью и умиротворением. Пейзаж «во время войны» — тёмный, безжизненный, устрашающий. В правой части — образ молодой счастливой матери: наполненный мерцанием внутреннего света, он звучит символом материнства, символом жизни. В левой части — тоже образ матери, но трагический, полный безысходности и незатихающей душевной боли, матери, оплакивающей своё дитя. Эту трагическую картину неизбывного горя, наряду с чёрным цветом фона, усиливает мотив горящей деревни, трактованный как костёр. И только фигура молодой беременной женщины вновь звучит символом жизни, символом продолжения рода человеческого и веры в счастливое будущее.
Диптих «Колыбельная людям» — несомненное событие выставки. Обладающий высокими художественными достоинствами — как образными, так и композиционными и живописно-пластическими, — он обращает нас к конкретной истории его создания, возвращает к прекрасным событиям советской культуры и искусства 1980‑х годов. Глубоко психологичный, диптих «Колыбельная людям» — подлинный призыв к миру, к человечности, к любви, к вере, к дружбе между народами. В этом смысле он и есть та эмоционально-смысловая доминанта выставки, в которой выражена её суть — «Романтики великой страны».
Почти ровесница Франчески Кирке и тоже рижанка, 65‑летняя Даце Адольфовна Лиела — живописец и педагог. Магистр искусств, кавалер ордена Трёх Звёзд Латвийской Республики, она долгие годы преподавала в художественной школе им. Яна Розенталя и в Латвийской академии художеств, которые, как и Кирке, окончила сама. И так же, как Кирке, стажировалась в академической мастерской профессора Э. Ф. Калныня.
Лиела — не только одна из самых талантливых латвийских художников своего поколения, она — большой мастер, неслучайно «лиела» в переводе с латышского — «большая». Но источник своего вдохновения она находит не в людях, а в природе. Её любимый жанр — пейзаж, а в пейзаже — вод­ные просторы. В одном из интервью Лиела призналась: «Пейзаж — это твой взгляд на природу. Её видение. Если важна точная передача, нужно рисовать на месте. Я рисую по памяти, поэтому на холст переносится только самое важное, несущественное исчезает. Фотоаппарат не различает те краски, которые вижу я, поэтому не могу старательно перерисовывать фотоснимок, он может пригодиться только в качестве заметки. Именно детали привносят в картину что-то необычное, неповторимое, единственное в своём роде, Необходимо знать то, что рисуешь. Я знаю Латвию. Жила бы в пустыне, рисовала бы пустыню». И ещё: «Самое главное — это совершенно не тронутая человеком натура… Весной рисуешь осень, осенью — лето, зимой — весну. Все времена года в Латвии удивительны!» Последние фразы касаются сегодняшнего творчества Лиелы, в котором её пейзажи предстают в, казалось бы, обыденном, неброском, но таком притягательном этой неброскостью виде. Колорит построен на таких же спокойных, сдержанных тонах. Но начинала Лиела с иной колористической традиции и с иных пейзажей — таких, которые проецируются на представленную на выставке картину «В дюнах».
В картине «В дюнах» Лиела, опираясь на вполне реалистический сюжет, трактует его как картину вселенской красоты и вселенского бытия: и сюжет, и его герои, и пейзаж реальные и нереальные одновременно. Это сложное чувство возникает от того, что герои картины ассоциируются в большей степени с моделями эпохи Возрождения, чем с людьми современной Лиеле действительности. Эффект этих эстетических и исторических метаморфоз и ассоциаций создаётся и внешним видом героев, их обликом, и живописно-пластической трактовкой. Мерцающий свет, фантастический цвет, подчёркнутые прерогативой белого, жёлтого и чёрного, чёткие контуры таких же, как свет, фантастически «игривых» линий зачаровывают и не отпускают. Не говоря уже о невероятной красоте живописи и высочайшем уровне мастерства. Созданная в 1985 году, то есть в один год с диптихом Кирке «Колыбельная людям», картина «В дюнах», как и «Колыбельная людям», — уникальные образцы живописи «новой эмоции», пришедшей в 1980‑х годах на смену интеллектуальному искусству 1970‑х и ориентированному на многочисленные культурологические ассоциации и образы прошлых эпох.
Народный художник и заслуженный деятель искусства Литовской ССР, лауреат Государственной премии Литовской ССР Сильвестрас Винцевич Джяукштас в свои 94 года активно работает в Вильнюсе. После окончания в 1954 году Государственного художественного института Литовской ССР (ныне — Вильнюсская художественная академия), в 1961–1972 годах преподавал там же станковую живопись и композицию.
Для большинства произведений Джяукштаса (тематических картин и пейзажей) характерны колористические «модуляции», продиктованные их образно-тематической направленностью: яркий, наполненный солнечным светом колорит, или, напротив, — колористическая сдержанность, полная драматизма. Яркий пример в первом случае — картина «Летняя страда», во втором — «Прощание с лошадью». Обе представлены на выставке, и в обеих колорит отличается высочайшей культурой, построенной на гармонизации даже несовместимых, на первый взгляд, декоративных цветов. Важнейшее место в художественной манере Джяукштаса занимают и вопросы живописной фактуры — выразительной, скульптурно вылепленной (в картине «Летняя страда») или заглаженной, близкой «миражной» (в картине «Прощание с лошадью»). В целом творчество Сильвестраса Джяукштаса синтезирует изобразительные традиции московской живописной школы, берущей своё начало в художественном объединении начала XX века «Союз русских художников», новейшие достижения европейской живописи и своеобразие живописи Литвы.
Старейший из современных художников Литвы, участник Великой Отечественной войны, живописец и график Сергей Николаевич Грачёв, отметивший в этом году свой 100‑летний юбилей, представлен на выставке картиной «Ночные ист­ребители». Она написана в 1987 году и знаменует один из самых плодотворных периодов в его творчестве — 1950‑е – 2000‑е годы.
С конца 1940‑х годов Сергей Николаевич живёт в Вильнюсе, ставшем для него по-настоящему родным: в 1951 году он, как в своё время и Сильвестрас Джяукштас, окончил Государственный художественный институт Литовской ССР и остался в Вильнюсе навсегда. А родился в самом сердце России — в деревне Мостовиха Владимирской области в крестьянской семье. И учился в сердце России — в Палехском государственном училище миниатюрной живописи (это было ещё в 1930‑е годы). Дипломным произведением в Государственном художественном институте Литовской ССР стала картина «Партизанский штаб Ковпака». Эта картина, как и участие в Великой Отечественной войне, определили тематическую направленность его последующего творчества: это героическая борьба советского народа с фашистскими захватчиками. Одни из крупнейших произведений этого тематического цикла — картины «Освобождение Клайпеды» и «Ночные истребители». Картина «Ночные истребители», помимо образно-тематической убедительности, демонстрирует художественные достоинства живописно-пластической манеры Грачёва: это выразительность композиции, линеарность ритма и убедительная красота колористического решения.
(Продолжение следует)