Бесценный подарок

Автор — Светлана Игнатенко, искусствовед

13 октября 2022 года в Башкирском государственном художественном музее им. М. В. Нестерова завершила работу выставка «Давид Бурлюк. Цвет и фактура. Традиция и эксперимент». Экспонировавшаяся на протяжении почти трёх месяцев, она стала сердцевиной Всероссийского фестиваля «Русское зарубежье: города и лица», организованного московским Фондом наследия русского зарубежья и посвящённого в Уфе 140‑летию со дня рождения Бурлюка (1882–1967).1 Её экспозицию составили произведения из собраний Башкирского государственного художественного музея им. М. В. Нестерова, Национального музея Республики Башкортостан и двух известных коллекционеров — москвича Михаила Евгеньевича Дубина и самарца Вячеслава Владимировича Тишина, представивших живопись Бурлюка американского периода.
Сотрудникам Фонда настолько понравилось в Уфе, в музее, что они решили приехать снова — на закрытие выставки. Нестеровцы, в свою очередь, приготовили москвичам подарок — не просто церемонию закрытия, а красивый вечер, да к тому же со звуками флейты и с сюрпризом. Программу вечера составили несколько ярких мероприятий. Это лекционное эссе о жизни и творчестве Бурлюка и о составе его коллекций в соб­раниях двух уфимских музеев, а также о значении фестиваля и выставки в деле увековечения имени и памяти художника. Это вручение Благодарственных писем Нестеровского музея Фонду наследия русского зарубежья во главе с его руководителем Еленой Павловной Чернышковой, коллекционерам и всем сотрудникам музеев, благодаря усилиям которых выставка состоялась. Это ответное награждение Благодарственными письмами Фонда коллективов тех музеев, которые приняли участие в фестивале, и куратора выставки, и коллекционеров. Но главным событием вечера стала волнующая процедура преподнесения Вячеславом Тишиным в дар Нестеровскому музею специально приобретённого им для этого случая рисунка Бурлюка 1944 года «Марусины ручки». Это и был тот самый сюрприз, который уже вошёл в историю музея и значение которого трудно переоценить! Во‑первых, теперь в коллекции произведений Бурлюка в собрании музея — 40 экспонатов. Во‑вторых, это не только живопись башкирского, сибирского и американского периодов, но и графика американского периода.
Вячеслав Тишин — талантливый коллекционер и меценат! И приобрёл он «Марусины ручки» не у кого-то, а у наследника самого Николая Алексеевича Никифорова (1914–2003) — известного тамбовского коллекционера и краеведа, лично знавшего Бурлюка и даже «усыновлённого» им в знак особого к нему расположения: Бурлюк, годившийся Никифорову по возрасту в отцы, нередко называл его в переписке «сыном Колей» и уже в первый свой приезд в Москву, в 1956 году, подарил ему большую коллекцию своих рисунков и несколько картин. Подарил и все номера журнала «Цвет и рифма», который он издавал вместе с женой Марией Никифоровной (1894–1967) в Нью-Йорке. По общему мнению, Никифорова познакомил с Бурлюком известный футурист, друг Бурлюка Алексей Кручёных. Никифоров и Бурлюк так симпатизировали друг другу, что Никифоров в ответ на «усыновление» называл Бурлюка «папой» и даже заказал визитку с фамилией «Никифоров‑Бурлюк». Что же касается его обширной коллекции, то незадолго до своей кончины он передал её часть в частный музей Сергея Денисова в Тамбове (с декабря 2001 года это литературно-художественный музей Сергея Денисова), к которому после смерти Никифорова перешёл и фонд Бурлюка.
Рисунок «Марусины ручки» создан, скорее всего, в одной из поездок четы Бурлюков на озеро Эльсинор в Калифорнии. Это было одно из любимых ими мест отдыха, поэтому они бывали там неоднократно: в 1942, 1944, 1960 годах и проездом в 1962‑м. С точки зрения даты рисунок имеет самое прямое отношение к экспонировавшейся на выставке картине «Композиция с головами» из собрания Вячеслава Тишина, на которой также изображено озеро Эльсинор.2 Поэтому и рисунок мог быть создан по дороге на Эльсинор — в купе поезда.
Исполненный цветным карандашом, он демонстрирует уникальный талант Бурлюка-рисовальщика, выраженный не только в высоком уровне мастерства, но и в отсутствии даже намёка на комплиментарность рукам своей любимой жены. В этих крепких, по-мужски натруженных руках выражена та жертвенность, которая стала для Марии Никифоровны, посвятившей всю свою жизнь Давиду Давидовичу и сыновьям Давиду и Никифору, символом её безмерной любви и верности семье. И это несмотря на незаурядный пианистический талант и полученное музыкальное образование!
На протяжении всей жизни Бурлюк отвечал Марии Никифоровне не просто взаимностью — он восторженно любил её. Она была его главной моделью, о чём свидетельствуют портреты и композиции с обнажённой натурой, представленные в экспозиции Нестеровского музея. В Нью-Йорке Мария Никифоровна возглавила созданные Бурлюком издательство и журнал «Цвет и рифма», в котором часто публиковала и собственные эссе о художниках и их творчестве.
Уже в преклонном возрасте Бурлюк, знавший Машеньку Еленевскую с раннего детства (их родители на протяжении десятков лет близко дружили), признавался, что только две Музы на протяжении всей его жизни всецело владели его сердцем и разумом — жена Маруся, которую он писал всякий раз с упоением, и родина. Тоскуя по России и страстно веря, что ему ещё посчастливится увидеться с родиной, Бурлюк дважды посетил Москву — в 1956 и 1965 годах. И всегда с ним рядом была Мария Никифоровна. Кажется, они не расставались ни на минуту: она сопровождала его во всех поездках, участвовала в организации всех его выставок. Называвший Марию Никифоровну своей путеводной звездой, Бурлюк посвятил ей пронзительное стихотворение, написанное в 1930 году в Нью-Йорке.

Опус 15. Марусе

Когда был жив и молод
Была весна ясна,
Но ныне труден молот
Он жмёт на рамена;
Кругом так много близких,
Но братьев — никого…

Одни собвеев визги
Корявою ногой
Прорвали перепонку
И слух мой онемел…
Одною счастлив жёнкой —
Она любви удел.3

Давид Давидович и Мария Никифоровна ушли в один год — в 1967‑м: сначала — Бурлюк, а через несколько месяцев — Мария Никифоровна, тяжело тосковавшая по мужу. Их перемешанный прах сыновья, как и завещали им родители, развеяли над Гудзоном… В память о большой и нежной любви…

1 См.: Светлана Игнатенко. «Цветы не вянущих огней…» // Рампа. Культура Башкортостана, 2022. — № 9. — С. 18–21.
2 Там же.
3 См.: Давид Бурлюк. Энтелехизм. — Нью-Йорк: Издание М.Н. Бурлюк, 1930. В стихотворении сохранена авторская орфография и пунктуация.