Россия – Беларусь: незыблемость дружбы и взаимообогащения культур

Автор — Светлана Игнатенко, искусствовед, автор экспозиции выставки

Известный график, заслуженный художник РСФСР Ирина Николаевна Воробьёва (1932–1993) вошла в историю отечественной графики как автор уникальной техники в цветной гравюре на картоне и книжный иллюстратор. А началом её пути к этим достижениям стала учёба на факультете графики Московского государственного художественного института им. В. И. Сурикова в мастерской выдающегося графика Евгения Адольфовича Кибрика (1906–1978).
Уже за год до окончания института, в 1956‑м, молодой талантливый график Воробьёва стала иллюстрировать книги для издательств «Детская литература» («Малыш»), «Молодая гвардия», «Советская Россия». Эта работа была настолько успешной, что продолжалась в течение десяти лет — вплоть до 1966‑го. Одновременно, в 1957–1961 годах Воробьёва работала художником-эстампистом в издательстве «Изобразительное искусство», в 1964–1967 — в Московском комбинате графического искусства Московского отделения Художественного фонда РСФСР. Именно в эти годы она открыла для себя цветную гравюру на картоне и изобрела в ней уникальный способ многослойной печати с одной доски, ставший революционизирующим событием в искусстве печатной графики!
Советская критика называла Воробьёву мастером, входящим в десятку лучших художников СССР и в пятёрку лучших художников Московской области (Ирина Николаевна родилась в Москве, а большую часть жизни прожила в Щёлково Московской области). При этом та же критика отмечала, что её творчество лишено пафоса социалистического реализма: фиксируя будничные моменты повседневности, создавая образы современников и природы, графика Воробьёвой всегда находилась в рамках камерности социалистической эпохи, и в этом — её особая притягательность. В изобразительном наследии Воробьёвой — портреты, пейзажи, натюрморты, сюжетные композиции. Многие произведения написаны с натуры: таковы акварели и рисунки, созданные в путешествиях по городам Европы, Африки, Индии, Средней Азии, Русского Севера. Большинство из них переводились затем в гравюру на картоне, в основном, в цветную, хотя Воробьёва работала и в монохромной гравюре. Но, несмотря на яркие впечатления, полученные в зарубежных путешествиях, любимыми мотивами природы оставались для неё пейзажи Подмосковья и Русского Севера, свидетельством чего является и представленный на выставке лист «На земле предков. Кижи».
Исполненный в 1983 году в технике цветной гравюры на картоне, это один из лучших графических листов Воробьёвой. Пространственная глубина, ощущение воздуха, благородство колористических соотношений, сам пейзажный мотив, откровенно православный, торжественный, создают образ величия русской земли, позволяют почувствовать вневременное дыхание Русского Севера.
Другой известный график, художник кино и педагог, москвич Олег Иванович Гроссе (1932–1991) представлен рисунком «Катер у Конюшенного двора».
В начале своего творческого пути Гроссе был известен в большей степени как художник-постановщик кинофильмов. В их числе: «Вольница» (1955) Григория Рошаля, «Карнавальная ночь» (1956) Ильдара Рязанова, «Два Фёдора» (1958) Марлена Хуциева, «Таланты и поклонники» (1973) Исидора Анненского. Участвовал Гроссе и в оформлении театральных постановок. Его интерес к театру и кино стал реализацией избранной профессии: специальное образование Гроссе получил на художественном факультете Всесоюзного государственного института кинематографии, где впоследствии в течение двадцати лет преподавал, причём рисунок, что также не было случайным. Дело в том, что, наряду с работой в кино и теат­ре, Гроссе в эти же годы много и успешно иллюстрировал книги русских и зарубежных классиков.
В рисунке, как и в живописи, предпочтение отдавал портрету и пейзажу, воплотив в этих жанрах концептуальную направленность своей творческой программы: в портрете уделял особое внимание старинному костюму, в пейзаже — старым русским городам, Москве и Ленинграду в первую очередь. Он предвидел разрушения, которые могут случиться после него, потому писал старинные улочки, переулки, площади, особняки, потаённые уголки, вкладывая в каждый пейзажный мотив и образ все свои знания и чувства.
Работая с 1970‑х годов в жанре архитектурного рисунка, Гроссе стал автором двух уникальных серий — «Уходящая Москва» и «Ленинград». Они выполнены в любимой им смешанной технике, сочетающей несколько материалов рисунка — соус, сангину, уголь, карандаш, — а каждый лист демонстрирует, что рисунок Гроссе отличается предельной выразительностью, точно передающей характер города, отдельно взятого архитектурного объекта или детали. Яркий тому пример — лист «Катер у Конюшенного двора», входящий в серию «Ленинград». Он выполнен в 1981 году в смешанной технике и в полной мере передаёт характерные особенности рисунка и творческой манеры Гроссе, тонко улавливавшего время и стремившегося его остановить.
Старейший график, живописец, монументалист, народный художник РФ, академик Российской академии художеств Альбина Георгиевна Акритас, готовящаяся отметить в следующем году своё 90‑летие, представлена на выставке гравюрами «Починка сетей» и «В поле». Первая выполнена в 1979 году, вторая — в 1985‑м.
Детство Акритас, родившейся в Москве в греческой семье, прошло в Тбилиси, где она занималась в кружке самодеятельных художников под руководством известного живописца, графика, сценографа Василия Ивановича Шухаева (1887–1973). Специальное образование получила на факультете живописи Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, где одним из её педагогов был Андрей Андреевич Мыльников* — экспонент выставки, — а также другие выдающиеся живописцы — Виктор Михайлович Орешников (1904–1987) и Борис Сергеевич Угаров (1922–1991). Через год после окончания института, в 1962‑м, стала членом Союза художников СССР, в 1997‑м — членом Союза писателей РФ: как поэтесса известна сборниками 1990 и 1999 годов, как писатель — статьями в журналах.
Творчество Акритас — яркий пример слияния и взаимообогащения русской и греческой культур. Высокое мастерство и верность русской реалистической школе в синтезе с неудержимым греческим темпераментом сообщают уникальность и одновременно узнаваемость каждому её графическому листу.
Начав свой путь в искусстве с освоения таких печатных техник, как офорт, сухая игла, литография, в 1964 году Акритас стала автором серий «Строительницы» и «Старый Тбилиси», определив ими одни из главных тем своего творчества — тему человека труда и тему старого города. В 1966 году появилась серия линогравюр, созданная по мотивам произведений бельгийского поэта Эмиля Верхарна. В её основе также — образы людей из народа. Следующей серией стала серия 1966 года «Прачки в Переславле-Залесском». С точки зрения темы она связана с предыдущей, но представляет первый опыт работы Акритас в технике чёрно-белой гравюры на картоне. Именно эта техника ознаменовала начало нового пути в её творчестве, связанного с обретением собственного графического языка. В серии «Двадцать первый год» Акритас впервые обратилась к цветной гравюре на картоне. Так обозначились основные приёмы её художественной манеры: ясность и чёткость композиции, крупные формы и их обобщение, близкое в понимании пластики человеческой фигуры и её движения в пространстве к мышлению скульптора. К рубежу 1960‑х — 1970‑х годов эти приёмы стали ещё более нюансированными, а образы — более глубокими, смыкающимися по своему духу и пластическим свойствам с искусством «сурового стиля»: имеются в виду романтизация труда и будней простых людей и тяга к монументализации и лаконизму образа. Именно в этой стилистике решены и гравюры на картоне «Починка сетей» из серии «Рыбачки» и «В поле», созданные в лучший период творчества Акритас — в 1970‑е — 1980‑е годы. Отметим в них и один из любимых ею образов — образ женщины: здесь лирический.
Народный художник РФ и Северо-Осетинской АССР, академик Российской академии художеств, лауреат Государственной премии Северо-Осетинской АССР им. К. Л. Хетагурова, советский, российский, осетинский живописец, график, педагог и общественный деятель, владикавказец Шалва Евгеньевич Бедоев в свои 83 года находится в блестящей творческой форме.
Родившийся в селе Монастер Юго-Осетинской автономной области Грузинской ССР (ныне это Республика Южная Осетия), специальное образование Бедоев получил на факультете живописи Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина в мастерской Евсея Евсе­евича Моисеенко**, о чьих произведениях, экспонирующихся на выставке, мы говорили выше.
Окончив институт в 1969‑м, Бедоев с начала 1970‑х участвует в выставках. В 1971‑м стал членом Союза художников СССР, через шесть лет, в 1977‑м — членом его правления, и этот факт, бесспорно, беспрецедентный. В 2000–2005 годах возглавлял правление Союза художников Республики Северная Осетия — Алания. Одновременно, с 1981 года преподаёт, став в том же году заведующим кафедрой изобразительного искусства факультета искусств Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова. И сегодня профессор Бедоев продолжает готовить новые отряды молодых осетинских художников. Но ни общественная, ни педагогическая работа никогда не заслоняла для него работы творческой. Более того, избранные им темы и их стилистическое решение стали уникальными явлениями российского и осетинского искусства.
Как и любой художник, родившийся на Кавказе, Бедоев главными выразительными средствами живописи считает колорит и декоративно-пластические возможности световоздушной среды. Он видит форму и пространство только через сложный цвет. В то же время, будучи художником, активно мыслящим и развивающимся, Бедоев в 1980‑х годах пришёл к новой изо­б­разительной концепции, в основе которой — одна большая тема: это осетинская мифология. Обращение к мифу в культурном пространстве Осетии достаточно традиционно, поскольку известно, что фольклор есть наиболее концентрированное выражение национального духа. Но Бедоев ставит перед собой задачу не иллюстрировать архаическую знаковую систему, а привнести её в пространство современного визуального опыта и дать ей этим новую жизнь. Он облекает древние символы и сюжеты в новую художественную форму, и они, обогащённые его живописью и сложной композицией, становятся новой культурной реальностью. Так, в представленной на выставке картине «Золотое яблоко», созданной в 1987 году, древний осетинский символ трансформируется в новый образ. Согласно сказаниям о нартах, предшественниках осетин, росла у них в саду волшебная яблоня. Небесной лазурью сияли её цветы, но за день на ней созревало только одно яблоко — золотое. Оно сверкало подобно огню и обладало живительной силой: исцеляло людей от болезней, залечивало раны, но не спасало от самого страшного — смерти. Целый день зрело яблоко на яблони, сверкая на её верхушке, и каждую ночь его кто-то похищал. Кто? Ведь достать яблоко мог только очень ловкий человек, например, дева-нимфа Дзерасса. Так появилось понятие «Золотое яблоко нартов» — вневременной символ чуда и новая живописная форма древнего мифа. «Новая живописная форма» для Белоева — это сплошная заполненность плоскости холста сложными вихреобразными формами, ассоциирующимися то с крыльями могучей птицы, то с кроной такого же могучего дерева. «Символ чуда» — маленькое яблоко, практически затерявшееся на этой декоративной плоскости, близкой по пластике абстрактной композиции. Но, как говорят, мал золотник, да дорог.
Чувство прекрасного, абсолютизированное художественным воображением, — основа творческой концепции ещё одного выдающегося живописца, заслуженного художника РСФСР, лауреата государственных премий Елены Борисовны Романовой (1944–2014).
Родилась Романова в Москве в интеллигентной семье. Её отец, физик-ядерщик, работал с академиком И. В. Курчатовым, мать — сотрудник Политехнического музея, дед, Николай Ильич Романов (1867–1948), — доктор искусствоведения, профессор МГУ, в 1923–1928 годах директор Государственного музея изо­­бразительных искусств им. А. С. Пушкина. Поэтому первые шаги в искусстве, по словам Романовой, были сделаны ею в атмосфере внимания и одобрения со стороны семьи. Она вспоминала: «В памяти навсегда остался дом на Мясницкой в Кривоколенном переулке, старая квартира, где висели подлинники Архипова — “Баба в красном” (сейчас она находится в Русском музее), полотна Кустодиева. Это был сказочный для меня мир красоты… Русской красоты. И он остался со мной на всю жизнь…»
После окончания Московской средней художественной школы при Московском государственном художественном институте им. В. И. Сурикова, специальное образование Романова получила на факультете монументальной живописи того же института в мастерской выдающегося монументалиста Клавдии Александровны Тутеволь (1917–1980). Большое влияние на формирование её художественного мышления оказали другие выдающиеся художники — Евгений Адольфович Кибрик (1906–1978), Таир Теймурович Салахов (1928–2021), Алексей Михайлович Грицай (1914–1998), которых она тоже считала своими учителями.
Творческая активность Романовой выразилась в уникальном факте: её произведения экспонировались на персональных выставках в 32 странах мира, а любимыми жанрами стали сюжетно-тематическая картина, портрет и натюрморт. При этом самую широкую известность принесли ей портреты и натюрморты, написанные в фольклорно-этнографической художественной традиции: именно в них выразилась её любовь к русской культуре, воспитанная ещё в детстве. Среди них — портреты выдающихся деятелей отечественной культуры и искусства и членов их семей: Инны Чуриковой и Глеба Панфилова, Валерия Золотухина, Саввы Ямщикова с дочерью Марфой, Гелия Коржева, Василия Шукшина, его жены Лидии и их дочерей. В 1978 году в Сростках, на родине Шукшина, Романова написала портрет его матери. Все эти произведения свидетельствуют о том, что, будучи исключительно чуткой к современности и соотечественникам, в каждом из них Романова синтезировала особый свет души портретируемых и жизненные реалии. Поэтому в её произведениях всегда ощущается время: мы словно возвращаемся в 1970‑е — 1980‑е годы, ставшие лучшим периодом её творчества. Один из ярких здесь примеров — представленный на выставке «Портрет Ромы Шубочкина», написанный в 1975 году. этот портрет словно картинка из детства — простая, искренняя, естественная: проводящий летние каникулы у бабушки, мальчишка-подросток покатался на велосипеде, поел в лесу ягоды и набрал букетик земляники… Но вдруг замер, как замирают перед объективом фотоаппарата: то ли действительно позирует кому-то, то ли остановился в изумлении от раскинувшегося вокруг сельского пейзажа, от его типично русской, ненавязчивой, скромной красоты.
Известный живописец и педагог, народный художник РФ, академик Российской академии художеств, лауреат Государственной премии РФ и ряда других премий, член Президиума Российской академии художеств Татьяна Григорьевна Назаренко представлена на выставке одним из ранних своих произведений — пейзажем 1973 года «Зима в Тарусе».
Назаренко — москвичка и тоже окончила Московскую среднюю художественную школу при Московском государственном художественном институте им. В. И. Сурикова (это было в 1962 году), а затем, в 1968‑м — факультет живописи того же института. Её педагогами были выдающие живописцы — Алексей Михайлович Грицай (1914–1998) и Дмитрий Дмитриевич Жилинский (1927–2015). В 1969–1972 годах стажировалась в мастерской Академии художеств СССР под руководством одного из гениев отечественной живописи ХХ века Гелия Михайловича Коржева (1925–2012). Затем стала преподаватель: с 1998 года — профессор кафедры живописи, руководитель мастерской станковой живописи Суриковского института.
Татьяна Назаренко — одна из самых известных художников современной России. Большую популярность, помимо картин, которыми она начинала свой путь в искусстве и которые посвящены современности и историческим событиям отечественной истории, принесли ей инсталляции в форме обманок-фигур из фанеры. Их героями стали бомжи, нищие, инвалиды. После выставок, на которых они экспонировались, критика назвала её абсурдным реалистом. Сама же Назаренко признавалась: «Просто писала то, что видела вокруг… И если я писала алкоголиков, стоящих со стаканами, то они действительно стояли. Не видела ничего зазорного в том, что их изображаю. И никаких глубоких подтекстов»; «Меня всегда интересовали люди. Я не могу отмахнуться от чужого горя… Призвать людей к сочувствию — вот главная цель моей работы». По этой же причине её называют и самым социальным художником. Ведь главное содержание её картин выражается не столько через сюжет, сколько через общую духовную атмосферу, которая определяет психологическое состояние героев, эмоциональную окрашенность пейзажей и предметной среды и пластический язык её искусства. Эта одухотворённая живопись в синтезе с аналитически пристальным походом к изображаемым явлениям и составляет содержательное своеобразие всех её произведений.
Несмотря на кардинальные изменения, вызванные перестроечными 1990‑ми годами, отличительная особенность мироощущения Назаренко, сформулированная выше как одухотворённость, вела её с самых ранних произведений. В их ряду — и пейзаж «Зима в Тарусе», написанный за два года до самого известного её произведения 70‑х годов — картины 1975 года «Казнь народовольцев». Пронзительный по образной структуре, красивый по живописно-пластическому решению, пейзаж «Зима в Тарусе» синтезирует свойственный Назаренко аналитический подход к пейзажному мотиву и высокую чувственность, сформированную в детстве, прошедшем в самом центре Москвы, которую она любит и которая научила её видеть красоту пейзажа и всей окружающей среды. Стилистически же «Зима в Тарусе» синтезирует концептуальные особенности интеллектуального искусства 1970‑х годов и идущего ему на смену искусства «Новой романтики» 1980‑х.
(Продолжение следует)