«Здесь хорошо...», ведь хор - хороший!

Юбилей — 80‑летие хора — будет, как вы объявили, в октябре, однако прошедший концерт стал предваряющим. Он не был похож на презентацию хора, хотя это первое что приходит на ум. Почему в конце  июня, практически под занавес сезона?

— Для хора и для себя я поставил несколько задач. Первая из них чисто педагогическая. Она, собственно, и определила выбор программы: в первом отделении (где были исполнены непосредственно хоровые произведения самых разных авторов) мне хотелось обратить внимание артистов хора именно на СЛОВО. И дело здесь не столько в дикции. Нередко в операх задача хора — создать своего рода вертикаль, когда ясно слышны все доли в такте. Для меня же важна была подача слова, когда оно — прежде всего художественный образ. А во втором отделении, где мы исполняли переложения для хора исключительно инструментальных произведений, я стремился к иному звучанию, хотел вывести звук «вперёд», чтобы он стал ещё более полётным. Это уже технические моменты. Поэтому увертюру (увертюра к опере Моцарта «Свадьба Фигаро» — А. С.) и «Полёт шмеля» мы начали учить ещё в сентябре.

— Кстати, аранжировка увертюры, насколько я понимаю, была сделана вами?

— Да, увертюра и «Ave Maria» Астора Пьяццоллы.

— Признаться, довольно смелое и неожиданное, хотя абсолютно, как оказалось, гениальное решение! Остальное?

— Спасибо. Многие другие произведения — в аранжировке Льва Конторовича1.

— Невзирая на некоторые замечания, касающиеся стилистики и прочего, надо отметить, что программа концерта довольно непростая и развёрнутая. Долго готовились?

— На подготовку программы — урывками, по отдельным номерам — ушёл весь сезон. Репетиции концерта перемежались с чередой премьер («Царская невеста», «Пир во время чумы», «Лунный мир», «Летучий корабль» и репертуарных спектаклей. А их в некоторые месяцы набиралось от 15 до 19, поэтому время выкраивали поминутно. На весь концерт целиком у нас было всего две репетиции на сцене, и первую мы посвятили мизансценам, а во второй прошлись буквально по одному куплету, да и то не всех произведений. И я это сделал осознанно, потому что артисты у меня не должны были знать, о чём этот концерт. Мне хотелось, чтобы они это поняли на месте. А именно, что концерт — про них… Про них в их родной профессии.

— Фантастика! По сути получается, что вы также выступили и режиссёром?

— Возвращаясь к началу нашей беседы, это и было моей второй задачей — создать хор. Из 65 артистов, каждый из которых не «пятый в семнадцатом ряду», а первый. Сегодня они все — первые.

А третья задача — почувствовать зал. И понять: возникает ли эмпатия у зрителя? Поэтому в первом, более эмоциональном отделении мы и решили «разрушить» границу между зрителем и нами. Мне был понятен риск, на который я шёл сознательно, ведь многие из артистов хора не были готовы к тому, что зритель окажется от них буквально на расстоянии вытянутой руки! Но что меня особенно порадовало — ни один из 65 артистов не снял с себя ответственности. Что бы он лично ни сделал, находясь в окружении (и конечно же, при поддержке) коллег. Поэтому, как мне кажется, всё получилось правильно. Лучшее доказательство тому — тишина в зале, когда последний звук был снят, а аплодисменты зазвучали лишь через несколько секунд …Это дорогого стоит.

— У вас действительно были непростые задачи.

— Иногда приходится немного быть учителем. Даже на концерте, произнеся фразу про Чайковского и Пушкина, я сказал её не зрителю, а хору через зрителя. Был ещё один риск. Мы ведь — хор театра. При всём артистизме, сценической подготовке и прочем хор привык работать на сцене непродолжительное время. Я имею в виду непосредственно пение. А здесь мы были лицом к лицу с публикой, и первое отделение продлилось более сорока минут, второе не меньше… И оба отделения мы работали a cappella. Конечно же, не всегда хор поёт Баха так, как необходимо петь барочную музыку, или же понимает эстетику Пьяццоллы. Но теперь я точно знаю, что мы можем создавать и концертный хор внутри коллектива, и петь то, что нам хочется…

— У вас получился очень интересный и необычный финал.

— Да, очень хотелось спеть эту песню Александры Пахмутовой «Хор хороший», ведь слова припева как нельзя лучше говорят о главном:

«Мы песен зажгли стоязыкий костёр.

Мы стали серьёзней и строже.

Есть для песен простор –

Это хор, это хор,

Хор хороший!»

Не скрою, я и почти все мои артисты были настолько переполнены эмоциями, что допевали эту песню практически со слезами. Это был катарсис. И мне радостно, что теперь слово «хорошо» не только неразрывно связано у артистов со словом «хор», но оно просто не сходит с уст!

Мы проведём такой концерт 15 октября, на юбилей хора театра. Возможно, не все произведения повторим, возможно, с нами будут петь другие солисты. Да и концерт будет о другом — о том, что хору 80 лет! Приятно сознавать, что директор театра Ильмар Альмухаметов и главный дирижёр Артём Макаров понимают, насколько важно нам двигаться вперёд и развиваться, и помогают в достижении общих целей. Идея провести юбилей хора была озвучена Ильмаром Разиновичем ровно год назад, мне же только оставалось подумать о содержании и сделать программу.

— При всей первоначальной грандиозности планов благодаря вам они становятся действительно осуществимыми. Даже не буду задавать традиционного вопроса о грядущих замыслах…

— Я очень надеюсь реализовать ещё одну очень важную для артистов хора задумку — ввести с нового сезона танцевальные тренинги. Тем более что актёрские уже проводятся благодаря главному режиссёру театра Филиппу Разенкову. Для этого нам не нужен станок (имеется в виду балетный станок) или какая-то аэробика, нам нужен историко-бытовой танец. Нужен как воздух! Чтобы не было необходимости объяснять часами, чем, к примеру, отличается полонез от вальса или мазурки. Чтобы это отражалось и на пении. Вот когда мы начнём танцевать в опере, петь при этом да ещё и играть, вот тогда хор по-настоящему выйдет на новый художественный уровень.

— От всей души желаю вам достойного воплощения ваших творческих чаяний!

…Возвращаясь к прошедшему концерту, должна сказать следующее: разумеется, не всё было гладко по подготовке, не сложилось многое из задуманного Александром Алексеевым (касательно и солистов, и программы), были огрехи и в исполнительском отношении… Несмотря на это удалось, на мой взгляд, главное: хор стал звучать как единый организм, стал отдельной художественной единицей и его хочется слушать! Поэтому от всей души желаю коллективу успехов, а его руководителю — терпения, сил и творческих удач, ведь любовь к этому невероятно сложному делу явно им движет.