Хранитель времени

В актёрскую профессию он пришёл уже зрелым человеком, отслужив в армии, окончив училище гражданской авиации, успев поработать и понять, что запах кулис народного театра, куда его привёл счастливый случай, тянет сильнее, чем летательные аппараты.
В тридцать лет он получил диплом Уфимского государственного института искусств, и началось его служение сцене. Он успешно работал в Республиканском театре юного зрителя, чуть позже стал ведущим актёром Ивановского областного драматического театра. В 1995 году Сергей Басов вновь вернулся в Уфу и пришёл в театр, актёром которого является и по сей день.
С самых первых спектаклей в его нелепых и поначалу смешных персонажах наряду с лёгкостью внешнего рисунка открывалась неожиданная внутренняя глубина — будь то Михаил в «Семейном портрете с посторонним», Бобыль Бакула в «Снегурочке», Рутилов в «Твари».
В спектакле «Без вины виноватые» специально для Сергея Басова была придумана роль Суфлёра, которой изначально в пьесе Островского нет. Именно со скромного закулисного трудяги в чёрном сюртуке, в очочках и нарукавниках начиналось для зрителя вхождение в мир театра — прекрасный и опасный «террариум единомышленников». Всякий раз его импровизированные рассказы о господах артистах были и уморительно смешны, и трогательны, и влюбляли нас в них всё сильнее и сильнее! Когда в финале спектакля для всех персонажей смыкалась, наконец, жизнь сценическая и реальная, и они застывали над безжизненно лежащей Кручининой, именно он, Суфлёр, казалось, спасал всех. Вопреки театральным законам, он наполовину высовывался из своей пыльной будки и громко, во весь голос шептал: «От радости не умирают!» И оживала Елена Ивановна, и бросались к рампе артисты, наперебой читая любимые монологи, — жизнь продолжалась!
Его Рассказчик в спектакле «Наш городок» Т. Уайлдера был истинным хранителем Времени. Времени, которое проносится так же стремительно, как Бостонский скорый поезд проносится на рассвете мимо городка Гроверс-Корнер. Благодаря неторопливому повествованию Сергея Басова вместо пустого сценического пространства мы, казалось, видели улочки, церковь, школу маленького американского городка. И самым, может быть, важным открытием — таким простым, что оно как будто не приходило в голову! — становилось осознание, что особенным является каждый день жизни…
Доверительной интонацией, открытым взглядом глаза в глаза Сергей Басов устанавливает со зрителями контакт и в спектакле «Дневник Анны Франк» А. Волошиной. Пространство камерной сцены диктует особый способ существования. Отто Франк медленно листает страницы тетради своей дочери, перебирая в памяти события тех страшных лет. Герою Басова даны несколько моментов, когда он, отстраняясь от сюжетной линии, размышляет о том, что есть нацизм сегодня. Голос его срывается, судорожно сжимаются кулаки — и вольтова дуга времени пробивает замерший зал.
Басов был неожиданным Треплевым — уже не юным, уже понимающим, что шансы придумать «новые формы» всё призрачнее, что «киевский мещанин» в паспорте — это беспощадный приговор. В мире, где всё — игра, он один пытался быть собой. Он любил Нину трепетно и отчаянно, и убитую чайку, завернутую в оторванный кусок занавеса, он клал у её ног без позёрства — его собственная жизнь уже оборвалась в тот самый злополучный вечер неудавшейся премьеры. Четвёртый чеховский акт «Чайки», в котором в роль Заречной играла уже другая, более зрелая актриса, а Треплев старел на наших глазах, был полон истинного трагизма: «Я не верую!..»
Есть в репертуарном листе Сергея Басова роли, которые объединяются темой «маленького человека» Это и бывший адвокат Герасим Порфирьич Маргаритов в «Поздней любви» А. Н. Островского, жизнь свою посвятивший любимой дочери, а в ответ та мёртвой хваткой держит отца в финале и отбирает у него всё, заставляя подписать нужный документ. Это и Дед Толя в «Экспонатах» В. Дурненкова — ветеран, не желающий продаваться предприимчивым молодым дельцам, рядиться в народный костюм и становиться частью «музейного быта» русской глубинки. Это и трогательный Мужик в «Плодах просвещения» Л. Н. Толстого, коему земля нужна не забавы ради, а потому как курицу и ту выпустить негде! Бессильный противостоять напору судьбы, он проживают свою жизнь, оставаясь верными себе.
Но есть и другие! Не маленькие, а тщедушные, мелкие душой, но мечтающие взлететь высоко! Таков был его Солдат в «Кавказском меловом круге» Б. Брехта. Таков Адам Петрович Шприх в лермонтовском «Маскараде», высматривающий чужие пороки и ошибки в гипертрофированно огромный монокль.
И таков, безусловно, Иван Расплюев в трагическом фарсе «Смерть Тарелкина» А. В. Сухово‑Кобылина. Непомерный, животный аппетит заставляет Расплюева жадно поглощать на поминках по Тарелкину всё, что ни есть на столе. И кровожадным аппетит этот становится, когда он, квартальный надзиратель, мелкая сошка, вдруг получает власть! Кресты, награды, признание — он уже почти осязает их, раздуваясь от собственной значимости. Восторженно осматривает он стол, за которым ему предстоит чинить допросы, поправляет стопки папок, с педантичной аккуратностью приставляет стул, совершенно обалдевает от эха разлетающегося звука собственного голоса. И от этого нарастания жути, которую готов творить Расплюев, становится по-настоящему страшно.
Сегодня он играет эксцентричного господина Пургона в мольеровском «Мнимом больном» и домашнего философа Тараканова в «Зыковых» Горького. Может в эпизоде сыграть всю судьбу своего героя — приводит в общежитие к фабричным девчонкам свою дочку, пытается её пристроить получше, расположить к ней соседок, трогательно предупреждая: «Она супу не есть!» И нам всё про него становится понятно.
Актёрский диапазон Сергея Басова очень широк — он органичен и убедителен в лирических и бытовых комедиях, психологических драмах, фарсах и детских сказках. Для него в профессии нет мелочей — ведь из мелочей, из подробностей, из секунд и состоит Жизнь.