Первый башкирский маэстро

Истоки
Он родился на хайбуллинской земле, богатой певцами, кураистами, кубызистами… Семья была самая простая, трудовая. Но страшные репрессии не щадили даже простых и трудолюбивых. Отца раскулачили и сослали в одно место, мать с четырьмя детьми, в том числе двухлетним Гайнетдином, — в другое, в Иркутскую область, город Черемхово, где добывали и перерабатывали каменный уголь. Чёрная пыль пропитала всё и навсегда подорвала здоровье. Спустя время отец приехал за ними и увёз в Башкирию. Они стали жить в посёлке Бурибай Хайбуллинского района, у знаменитого медно-колчеданного рудника.
Гайнетдин выступал в художественной самодеятельности. У него был красивый сильный голос. На олимпиаде занял второе место и ему подарили мандолину. Он давно хотел играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, но понимал: отец не сможет купить ему ни гармошку, ни даже дудочку. И вот мечта осуществилась, в доме зазвучала музыка.
Светила добрая звезда
В один прекрасный день в Бурибае появился духовой оркестр. При первых звуках медных и барабана мальчик устремлялся туда…
Во время войны на экран вышел кинофильм «Большой вальс» об Иоганне Штраусе. Музыка, Вена, красивые герои, любовь — всё это ошеломило, очаровало, буквально вскружило мальчишке голову. Он смотрел фильм раз десять. Теперь видел себя в будущем только артистом, музыкантом.
Гайнетдин послал заявление в Свердловское музыкальное училище, его приняли — в класс трубы. Вокалом пока нельзя было заниматься из-за мутации голоса. Учился, подрабатывал, ходил в театр, филармонию. Однажды попал на концерт знаменитой певицы Пантофель-Нечецкой. Ей аккомпанировал на флейте профессор Уральской консерватории Николай Романович Бакалейников. Ох, как понравилась Гайнетдину флейта! Она напомнила курай… Бакалейников преподавал и в училище. Не колеблясь, Гайнетдин попросился к нему в класс, и тот принял.
А цель все ближе…
Под новый, 1946 год Гайнетдин приехал в Уфу погостить у старшего брата. В оперном театре увидел ребят в форме, похожей на суворовскую. Узнал, что они из Уфимской школы музыкальных воспитанников Советской Армии. Форма, выправка так завораживали… И Гайнетдин решил попытать счастья. Отправился прямо к начальнику школы. Тот порасспрашивал, проверил слух, теоретические познания и … принял сразу во второй класс.
Одновременно Муталов поступил в школу рабочей молодёжи в девятый класс и поставил себе цель: за полтора года осилить второй и третий классы музыкантские и девятый-десятый общеобразовательные. И он это сделал! Дорога в Москву была открыта.
На военный факультет Московской консерватории, институт военных дирижёров, наплыв был огромный, но Гайнетдину снова повезло. Учился с радостью. В классах — музыка, разные инструменты, замечательные преподаватели. Профессор Муталова — Григорий Арнольдович Столяров — в то время был также дирижёром оркестра Радиокомитета. В 1952 году он записывал произведения молодого башкирского композитора Загира Исмагилова (кстати, ещё студента консерватории) и познакомил с ним Гайнетдина. Муталов ещё не знал, какую роль в его судьбе сыграет опера «Салават Юлаев»…
На работу Муталова направили в школу музвос­питанников, где он сам учился. Преподавал два года.
Первая встреча с «Салаватом Юлаевым»
В январе 54‑го он встал за пульт оркестра БГТОиБ. И сразу началась подготовка к Декаде башкирского искусства в Москве. Муталову поручили готовить оперу Загира Исмагилова «Салават Юлаев», балет Льва Степанова «Журавлиная песнь», а также концертные номера — произведения башкирских композиторов. Из Москвы приехала декадная комиссия, дирижёр Муталов получил высокую оценку. Особенно успешной была работа с «Журавлиной песнью». Он присутствовал на всех репетициях, знал балет наизусть, вообще тонко чувствовал музыку, танец, драматургию спектакля. Триумфально прошёл балет и в Москве.
А вот оперой «Салават Юлаев» на открытии декады дирижировал Василий Васильевич Целиковский. Не рискнули поставить за пульт молодого дирижёра. Обидно было, потому что всю черновую работу сам проделал — корректуры с оркестром, работу с солистами, хором. Вторым московским спектаклем дирижировал он, причём хорошо, его отметили в столичной прессе.
Годы зрелости и опыта
За четыре десятилетия Гайнетдин Муталов освоил русскую и западную классику, произведения современных и национальных авторов. Его репертуар насчитывал без малого 80 опер и балетов. Все спектакли любил, но «Салавата Юлаева» — особенно. Дирижировал им дома, а также в Москве, Ленинграде, Челябинске. Это как первая любовь — никогда не уходит из сердца. Он даже первенца своего назвал Салаватом.
С Муталовым любили петь оперные солисты и охотно танцевали артисты балета. Потому что за пультом он был для них доброжелателем. Певцам давал возможность показать свои сильные стороны. Не диктовал свою волю, не зажимал, старался не заглушить живой голос звучанием оркестра, помогал сделать музыкальную фразу более выразительной. Из западных опер любил «Аиду» Верди, «Чио-Чио-сан» Пуччини, из русских — «Сказку о царе Салтане» Римского-Корсакова, которую ставил с московским режиссёром Савиновым.
Если дирижировал балетом, ощущал внутреннее состояние балерины, танцовщиков. Перед каждым спектаклем встречался с ними, интересовался: как самочувствие, настроение? Выполнял их просьбы: в этом месте побыстрей, а там — помедленней. Он отлично знал партитуры, балетную лексику, поэтому всегда мог подождать танцовщика, поддержать концовки, вариации. Один из любимых балетов — «Голубой Дунай» на музыку Иоганна Штрауса. Он дирижировал им 301 (!) раз. И всегда с упоением, полной отдачей, с тёплым воспоминанием о «Большом вальсе» из далёкого детства…
Можно ли напугать дирижёра?
Гайнетдин Хайретдинович работал с гастролирующими певцами. Особенно часто они приезжали в 70‑е годы. Из Румынии, Болгарии, лучших театров Союза. Сильные голоса, высокий профессионализм. Иногда певец входил в спектакль даже без репетиции.
Случались и комичные случаи. Как-то Германа в «Пиковой даме» должен был петь Карл Заринь из Латвии. Самолёт опоздал на целый час и, чтобы не томить зрителей, спектакль начали со своим тенором — Борисом Кокуриным. В общем-то, уже не ждали гастролёра. И вдруг при очередной смене картины — в комнате Лизы — вместо невысокого нехуденького Кокурина появился двухметровый стройный молодец. Певица Мария Бриткова от неожиданности отшатнулась и близка была не к театральному, а самому настоящему обмороку. И надо же быть такому совпадению, но первой музыкальной репликой Германа были слова: «Остановитесь, умоляю, не уходите!». Мгновенный шок испытал и дирижёр, но быстро сориентировался, и спектакль ни на секунду не прервался.
Искры творческой души не гаснут
В репертуаре Гайнетдина Муталова была практически вся мировая и отечественная классика: оперы «Богема», «Чио-Чио-сан» Дж. Пуччини, «Сказка о царе Салтане» Н. А. Римского-Корсакова, «Молодая гвардия» Ю. С. Мейтуса; балеты «Жизель» А. Адана, «Дон Кихот» Л. Минкуса, «Голубой Дунай» И. Штрауса, «Барышня и хулиган» Д. Д. Шостаковича и др.
Муталов дирижировал первыми постановками национальных опер и балетов, среди них оперы «Салават Юлаев», «Волны Агидели», музыкальная комедия «Кодаса» З. Исмагилова, оперы «Буря» Р. Муртазина и «Соотечественники» (2‑я редакция) Х. Ахметова, оперетта «Когда приходит любовь» Ш. З. Кульборисова, балеты «В ночь лунного затмения», «Черноликие» Х. Ш. Заимова и А. Г. Чугаева, «Журавлиная песнь» (3‑я редакция) Л. Степанова и З. Исмагилова.
Он выступал с Симфоническим оркестром Союза ССР, был дипломантом Республиканского конкурса премьерных спектаклей Всероссийского смотра спектаклей драматических, музыкальных и детских театров.
Параллельно с дирижёрской работой Гайнетдин Хайретдинович преподавал в Уфимском институте искусств на кафедре оперной подготовки. Он готовил партию Жермона с Радиком Гареевым для выпускного спектакля, у него учились Вячеслав Храмов, Раиль Кучуков, Владимир Белов, Эльвира Фатыхова… Его воспитанники поныне работают в театрах Самары, Челябинска, других городов страны. Словно искры творческой души маэстро разлетелись по белу свету и помогают верить в вечное…