Впереди много интересных событий

— В каком году вы стали главным режиссёром башкирской труппы НМТ РБ? И что этому предшествовало?
— Я пришёл на эту должность в 2006 году.
С 2003‑го, в течение трёх лет после окончания ГИТИСа, я служил режиссёром в Башкирском академическом театре драмы им. Мажита Гафури. Сделал там ряд постановок, последней была «Цыганские страсти в турецком подворье», в работе над которой состоялась моя встреча с художником Владимиром Королёвым. Затем мне предложили перейти в НМТ.
Вхождение в театр было лёгким, и тому были причины. На первом же собрании я озвучил их, сказав: «Это не приход нового человека, а возвращение блудного сына». Потому что в Уфимской академии искусств я учился на курсе, в который входили сейчас уже заслуженные артисты республики Венер Камалов и Альбина Кашанова. Нашим педагогом был Павел Романович Мельниченко, он готовил из нас кукольников. Олег Закирович Ханов, будучи тогда художественным руководителем ТЮЗа, пришёл, посмотрел наш дипломный спектакль и предложил войти в состав труппы. Так мы с ребятами стали работать актёрами. Участвовали во многих постановках, я получил большие роли в двух спектаклях и пробыл в театре в течение сезона. Кроме того, мы были свидетелями обучения того курса, который специально готовился для Театра юного зрителя. Ещё учась, я преподавал в институте искусств фехтование, сценическое движение, сценбой. По всему по этому актёры новообразованного ТЮЗа были мне хорошо знакомы.
Придя в театр как главный режиссёр, я был уже знаком с репертуаром, и, надеюсь, годы нашего сотрудничества с труппой были и остаются плодотворными. Новым для меня здесь стала не постановочная деятельность, а обязанности главного режиссёра, и я благодарен артистам за то, что они терпимо относились к накоплению мною опыта. Наверное, не удалось избежать на этом пути каких-то ошибок и недопонимания. Не всегда удавалось задействовать в спектаклях всю труппу. Но актёр и роль должны совпасть, и это зависит не только от стажа артиста, но и от многих других факторов. Я часто давал молодым артистам возрастные роли: с одной стороны, это была работа «на сопротивление», а с другой, они получали возможность поиска образа. Думаю, что и труппа, и я в тот момент росли вместе.
— Как вы поступали со старыми спектаклями репертуара?
— Важную роль в моих решениях играли тогда советы тех, кто давно работал в театре. Главный режиссёр русской труппы Мусалим Георгиевич Кульбаев очень помогал в этом. Мы никогда не разделяли русскую и башкирскую труппы, старались, чтобы они ощущали себя единым целым, в том числе и в плане репертуарной политики. Многие вопросы решались коллегиально, на художественных советах. Если мы видели, что давно идущий спектакль всё ещё привлекает зрителей, даже и не пытались покушаться на него. И до сих пор идут некоторые постановки, которые были в репертуаре ещё до меня, например, «Студенты» Байраса Ибрагимова. Я не сторонник тотального избавления от прославивших театр произведений. Сейчас у меня появилась идея максимально осовременить хорошо заявивший себя материал, причем не столько по форме, сколько по духу.
— Какой спектакль стал вашим первым детищем на сцене Молодёжного театра?
— «Пеший Махмут» по Мустаю Кариму. Постановка до сих пор жива, возможно, потому, что я очень серьёзно подошёл к выбору материала, ориентируясь на то, что театр носит имя Мустая Карима. До этого, работая в Башдраме, я в основном делал спектакли по пьесам или инсценировкам современных авторов и считал себя ещё не готовым браться за классиков. «Махмут» стал попыткой позиционировать себя, испытать на новом посту. Мы плодотворно поработали с актёрами, нашли общий язык. Спектакль получился, и я до сих пор считаю его главным в своей жизни. Работа имела положительные отзывы, в том числе очень ценный для меня — от педагога и театрального критика С. Г. Кусимовой.
— Вопрос выбора драматургии зачастую является камнем преткновения для режиссёров…
— Произведения наших местных авторов, которые я ставил, порой были несовершенными, и я пытался их «вытянуть». Может быть, в этом заключалась ошибка. Мой педагог в РАТИ Вячеслав Васильевич Долгачев говорил: «Не ставьте плохие пьесы, они вас накажут». И в какой-то момент я устал от бесконечного исправления материала, постоянной необходимости оправдывать вещи, которые невозможно извинить. Тогда пригодился совет художника Владимира Королёва, с которым мы продолжали сотрудничать. Он предложил ставить переводные вещи из мирового репертуара. Так появились спектакли «Двенадцатая ночь» по Шекспиру и «Тринадцатая звезда» на основе пьесы Виктора Ольшанского по повести Сетона Томпсона.
Если говорить о современных драматургах, то, на мой взгляд, сейчас интересно работает молодой автор Мунир Кунафин, главный редактор журнала «Шонкар». Примером может служить пьеса «Послушаем течение времени», одноимённый спектакль по ней я недавно поставил в Стерлитамакском театрально-концертном объединении. В его драматургическом материале глобальные философские вопросы затрагиваются в столь яркой форме, что это не может оставлять равнодушным.
Попыткой создания постановки по недраматургическому материалу стал спектакль «Здравствуй, мама!» по рассказу Гульсиры Гиззатуллиной в инсценировке народной артистки РБ В. Г. Калмантаевой. Сейчас я хочу попробовать самостоятельно скомпилировать несколько башкирских народных сказок, чтобы сделать новый спектакль. Не имею опыта инсценировщика и поэтому слегка робею, но надеюсь к концу сезона закончить эту работу.
— Не секрет, что хорошим способом привлечения зрителей является комедия. Удаётся ли вам балансировать на грани этого «опасного» жанра?
— Я поставил спектакль «Старые женихи, или Сват Шомбай», где комедия буквально «обёрнута» войлоком фольклора: мы с художником В. Королёвым придумали, что вся одежда сцены должна быть войлочной. Но главное не это, а то, что мы постарались найти общий язык с нашим требовательным зрителем. С этим спектаклем Молодёжный театр участвовал в III Международном фестивале театров фольклора «Русский остров», где победил в большинстве номинаций: «За лучшую режиссуру», «За художественное оформление», «За вокальное исполнение». Для того чтобы разложить живое пение артистов на четырёхголосие, мы приглашали композитора Афарина Акчурина. В итоге наши задумки с интерпретациями свадебных обрядов получили понимание публики и критиков.
— Какие гастроли были в вашей биографии наиболее запоминающимися?
— Пожалуй, гастроли в Казахстане, куда театр возил спектакль Линаса Зайкаускаса «Лавина». Нас там очень хвалили. Хорошо прошли недавние обменные гастроли с Кабардино-Балкарским театром. Молодёжный театр тепло принимали в Нальчике, а мы в Уфе, в свою очередь, с удовольствием смотрели их спектакли.
— Получение вами в 2007 году Молодёжной премии им. Шайхзады Бабича как-то отразилось на творчестве, карьере?
— В 2006 году я поставил в Башкирском академическом театре драмы спектакль «Урал-батыр» по пьесе Газима Шафикова. Работа была сделана специально для фестиваля «Туганлык» и решена в жанре эпоса. Сейчас я смотрю на это произведение и думаю, что, возможно, мне не хватило свойственной данному стилю архаичности. Мы с художником Эдуардом Гизатуллином постарались привнести красоту в то, что делали. Декорации представляли собой знак «бесконечности», и моей задачей было обыграть эту сложную конструкцию. Даже решение образа Акбузата — не буквальное, а весьма фантазийное, лишало нашу постановку иллюстративности и давало много глубинных, временами подсознательных, планов. Кроме того, мы, помимо текста пьесы, часто использовали первоисточник.
За «Урал-батыра» я и получил премию им. Ш. Бабича. Без лишнего пафоса скажу, что эта награда дала ощущение гордости за наше нелёгкое творческое дело.
За несколько последних лет репертуар театра пополнили мои спектакли «Ульмасбай» по одноимённой поэме и другим произведениям Мустая Карима, комедия «Вызывали?», музыкальная легенда по произведению Зайнаб Биишевой «Любовь и ненависть», драмеди по известной пьесе Марии Ладо «Очень простая история», музыкальная комедия «Ханума». И ни за один из них мне не стыдно. Благодаря слаженной работе нашей талантливой команды.