Как зажигался прометеевский огонь в музыке

Заслуженный деятель искусств России и Башкортостана композитор и дирижёр Рустэм Сабитов отмечает 65‑летие со дня рождения.

1999 год. Я уже работала в литературной части Башкирского театра оперы и балета и была свидетелем подготовки к концертному симфоническому исполнению балета-оратории Рустэма Сабитова «Прометей». Ходила на репетиции оркестра, хора, видела, как вдохновлены музыканты, дирижёр Валерий Платонов, артисты хора и хормейстер Эльвира Гайфуллина, солистка Людмила Чекирова. Рустэм Нариманович присутствовал на репетициях и заметно переживал за своё детище.
Наконец 27 апреля событие произошло. Зал был полон, среди зрителей — сам драматург Мустай Карим, чьё гениальное творение «Не бросай огонь, Прометей!» и вдохновило на создание музыки. «По сосредоточенности, какому-то внутреннему напряжению, по выражению лица можно было предположить, что музыка его впечатлила», — вспоминал позже композитор.
Как большинство меломанов, я воспринимаю музыку душой и сердцем. Если сердце бьётся сильнее, душа откликается, волнуется, сопереживает, значит, это МОЁ. Разум подключается позже — от эмоционального импульса. В тот момент чувства зашкаливали. Красота, мощь и проникновенность мелодий, лейтмотивы Прометея, Огня, любви, Зла, падения, раскаяния и духовного возрождения людей… И всё это в мощном хоровом обрамлении. Артисты хора стояли по обе стороны галерки, пение словно нисходило с небес:
Некто,
В мир для небывалой муки
И во имя подвига пришедший,
То кольцо сломает,
Разорвёт круг проклятья сильными руками.
Злодеянья создают злодея,
А злодей рождает злодеянья.
Ведь не вечны лютые злодеи
И не вечны в мире злодеянья…
Вечны только слёзы,
Только пламя,
Лист зелёный,
В небе облако белое…
Критики высоко оценили работу. Доктор искусствоведения Евгения Скурко писала: «Масштабность, глубина содержания, идеи порождают монументальность жанрового решения произведения Р. Сабитова: сплав балета, оратории, симфонии. Произведение привлекает ясностью и архитектонической красотой зеркально-симметричной композиции, центром которой оказывается эпизод похищения огня… Общую стройность придаёт балету хоровое обрамление (пролог и эпилог), выдержанное в традиции античной трагедии».
В 2001 году за музыку к балету «Прометей» композитор удостоен премии имени Дмитрия Шостаковича Союза композиторов России.
А как хотелось поскорее увидеть «Прометея» в хореографическом воплощении! Но ждать пришлось долго, целых десять лет.
Зима 2009 года. В эти дни Рустэма Наримановича можно было часто видеть на балетном этаже театра. Готовился новый спектакль — балет «Прометей» на его музыку. Мировая премьера назначена на 25 и 26 апреля. Появилась возможность лучше познакомиться с композитором через встречи, беседы, интервью. Так я подробнее узнала историю создания балета: что вдохновило на музыку о Прометее, отвергнутом и богами, и людьми, и почему выбран именно балет — крупный синтетический жанр.
— Не секрет, — рассказывал Рустэм Нариманович, — что сценарий, именно балетный, мне предложила известный музыковед Нора Аркадьевна Спектор. Сначала я скептически отнесся к этой идее, но когда перечитал — и не один раз! — трагедию Мустая Карима «Не бросай огонь, Прометей!», а потом снова сценарий, у меня стали появляться образы, картины балета. Вдохновлённый, я буквально за две недели написал половину пролога. Потом отвлекли дела Союза композиторов, но время от времени возвращался к сочинению, которым уже горел, жил, и вся работа заняла около пяти лет.
Конечно, ему говорили, что балет надо писать с балетмейстером. Но он из скромности не посчитал себя настолько известным автором, чтобы подвигнуть кого-то на совместную работу. Решил сначала написать музыку, которая соответствовала бы действию, раскрывала характеры персонажей. Если заинтересует хореографов, тогда и можно поговорить о сценическом воплощении.
— Естественно, музыка балетная отличается от симфонической, — делился композитор. — Какие-то музыкальные моменты не столь насыщенны, как в симфоническом произведении, присутствует некая картинность. Главное, что в воображении я видел всё на сцене, в движениях.
У композитора уже сложился определённый танцевальный образ спектакля, потому так долго искал СВОЕГО хореографа:
— Мне хотелось необычного. Я с уважением отношусь, например, к Юрию Григоровичу, восхищён его «Спартаком», но я хотел, чтобы мой «Прометей» был сделан в ином стиле. Я искал человека, который бы привнёс новые, современные штрихи, чтобы это было нестандартно, интересно, не чисто классически. Хотя то, что делает Игорь Марков, хореограф, которого я всё-таки нашёл, основывается на классическом танце. Мне всегда было симпатично то, что ставили Леонид Якобсон, Борис Эйфман, и я искал нечто подобное. Игорь семнадцать лет танцевал в балете Эйфмана, и когда я познакомился в видеозаписи с его хореографическими опытами, мне понравилось. Чувствовалось, что человек музыкально мыслит, что не просто ставит танец под музыку, а исходит из самой её сути. Мы несколько раз встречались с Игорем, выясняли, кто что видит. Ведь то, что видит композитор, и то, что видит хореограф, не одно и то же. Но я понимаю: главный в данном случае — хореограф, и я подчинился его воле. Рад, что ему оказалась близка моя музыка, я вижу, как трепетно он к ней относится. У него появился ряд новых сцен. Надо было наполнить танцем, скажем, пир богов. Или музы у меня отдельно не танцевали, а только с Аполлоном… Словом, дополнительно написана музыка, что-то переставлено местами. Потом надо учесть, что музыка написана десять лет назад, а с тех пор столько изменилось в мире, в жизни, это нельзя было оставить без внимания.
Основная тема — Прометея — осталась нетронутой. Но там есть особенность: тема Прометея перерастает в тему любви. И естественно, тема Агазии по-иному звучит. Есть характеристики Зевса и других персонажей, но всё построено на теме Прометея — в подчинении, на контрасте, во взаимоотношениях.
— Сейчас, часто бывая на репетициях балета, что можете сказать: совпадает ли ваша музыка с хореографией?
— Думаю, что да. Я впервые вижу, как балет ставится с самого начала. Это потрясающе интересно! У Игоря Маркова сложился образ спектакля, но в ходе работы он меняется, совершенствуется. Индивидуальность каждого исполнителя вносит свои нюансы, и хореограф чутко улавливает их, что-то добавляет, что-то убирает. И я ходил на репетиции не просто посмотреть. Если меня не удовлетворяло в каких-то случаях соотношение музыки и танца, я говорил об этом балетмейстеру. Я видел прогон более или менее цельного куска и почувствовал, что это будет необычное, интересное зрелище. В хореографии Маркова есть симфонизм, танец развивается в нескольких планах.
— Какова роль хора в спектакле? Просто для украшения и разнообразия?
— Ни в коем случае! В уста артистов хора вложен очень важный текст: «Злодеянья создают злодея, а злодей рождает злодеянья…». Мне представляется, что пролог и эпилог — это как античное зрелище, где хор комментирует, обобщает и оценивает происходящее на сцене.
Рустэм Нариманович признался, что в данный момент ничего не пишет, занят только «Прометеем». Для него очень важен этот этап, так долго его ждал.
Балет оправдал ожидания зрителей, два премьерных вечера и два последующих спектакля прошли с аншлагом. Журналисты и критики положительно отозвались о новом, необычном спектакле: «получилось современное, впечатляющее музыкально-хореографическое действо», «завораживающее чувство созвучия в танцах, декорациях, костюмах, лазерных спецэффектах с планетами…», «”Прометей” — выдающееся явление современного башкирского (и не только башкирского) музыкального искусства, несущее к тому же мощную духовную энергию».
Премьеру называли прорывом нашей балетной труппы, говорили о новых возможностях артистов, хореографии.
Следующая постановка «Прометея» открыла XV Международный фестиваль балетного искусства имени Р. Нуреева, проходивший в Уфе с 21 по 30 июня 2009 года. Балет стал ярким событием фестиваля, приятно удивил и порадовал не только рядовых зрителей, но и маститых критиков, специалистов разных стран.
Высокой оценкой музыки к балету стало вручение композитору Государственной премии Республики Башкортостан имени Салавата Юлаева в 2010 году.
«Прометей» оказался новаторским спектаклем для нашего театра. Современная хореография, музыка в русле смелых тенденций XX века, аскетическая простота декораций и костюмов — всё это было в новинку как для зрителя, так и для труппы Башкирского театра, воспитанной на традициях классического балета.