…Иль перечти «Женитьбу Фигаро»

В начале действия первые минут десять ловишь себя на том, что не слушаешь реплики, а разглядываешь костюмы героев — настолько они оригинальны и причудливы (художник-постановщик Фемистокл Атмадзас). Сказать, что это стилизация под XVIII век, — ничего не сказать. Когда к джинсовым комбинезончикам приторочены кружева, фижмы, оборки, к разно­цветным кедам и кроссовкам — причудливые пряжки, а головы артистов украшают самых странных форм вязаные парики, на это стоит обратить внимание. Автор этих строк не поленилась в антракте посмотреть, из чего сделано то, что Граф Альмавива называет «этими странными облачками» и что подсвеченным чудом украшает просцениум и сцену. Оказалось, основу декорации составляют сваренные в арки и покрашенные белым «стоечки» с канделябрами (художник по свету Игорь Фомин). По ходу действия появятся ещё сценический занавес в виде гобелена, украшенного упитанными амурами; роскошный бархатный трон и столь же роскошная кровать; отдельно стоящая дверь; стремянки, по которым вверх-вниз опасно сигают актёры.
«Мы впервые работаем с Фемистоклом, хотя знакомы давно, — рассказывает Алессандра Джунтини. — Долго искали некий компромисс, потому что я не люблю бытовые пространства, мне нужны сценические метафоры, подходящие для настроения этой истории. В итоге нашли актуализацию, своё собственное время, эпоху, сильно влияющую на восприятие. Человек сразу перемещается в какое-то неопределенное время, что освежает восприятие и мешает предрассудкам, часто возникающим в трактовке классического произведения».
И это парадоксальное сочетание исторических эпох касается не только «одежды» спектакля, но и способа существования в нём актёров. Потому что слегка утяжеляющие действие монологи у микрофона в стиле «Театра. Док» сменяются психологическим существованием актёров в предлагаемых обстоятельствах, единстве времени и места. Впрочем, каждая тема монологов служит и представлением каждого героя, и его взглядом на такие глобальные понятия, как Любовь и Власть. Затем в силу вступают законы игрового театра, комедии дель арте и всего прочего, в равных пропорциях. При этом кто-то из актёров легче вовлекается в игровую атмосферу: импровизирует, шуточно пикируется с визави, а кто-то по-прежнему гнёт написанную линию. Возможно, это связано с особенностями персонажей, их «степенью подвижности»?
«Читая пьесу, я понимала, что отдаться полностью театру дель арте нельзя, потому что это уже не тот период, — объясняет режиссёр-постановщик. — Конечно, какие-то театральные маски остаются, это нормально. С другой стороны, ты чувствуешь невероятную актуальность некоторых тем. И для меня было забавным развить те роли, которые до конца не выводятся на свет, поэтому и взят приём, когда в начале первого и второго актов, у каждого персонажа появляется возможность высказаться».
Хочется начать не с главных героев, а с «хора», который в первом действии получает название «посланцев любви». В ролях «посланцев» Анна Асабина, Анна Коренько, Сергей Пахомов, Александр Степанов, Антон Костин, Руслан Катеринчук. Эти шебутные игривые создания обоих полов не только расхватывают часть текста героев, но и постоянно очень плотно их окружают, комментируя, пропевая, соблазняя, пританцовывая в стиле джаз и фламенко или ласточкой ныряя в глубь оркестровой ямы и попивая шампанское. То они примкнут к свите графа или графини, то изобразят высокий суд, то споют под собственный аккомпанемент (композитор Илья Амелин). Именно хор поддерживает те «пузырьки», на которых и должна держаться пьеса великого француза.
Граф Альмавива (Рустем Гайсин) здесь — поп-кумир, сразу заявляющий о себе громогласными выкриками: «Кто я?!», на что ослеплённая его величием толпа, как на концерте, отвечает: «Граф!!!». Потом, ощутив, что катастрофически упускает нить интриги, граф разоблачится, уменьшится и к концу спектакля превратится в капризное дитя, которое все будут утешать.
Уже во второй по счёту премьере этого сезона (первая — «Я, бабушка, Илико и Илларион») Сергей Басов играет сильно пьющего человека. Здесь это садовник Антонио, изворотливый и недобрый.
В отсутствии авантюрной жилки нельзя упрекнуть никого из героев этой истории. Как говорит современная молодежь, «няша» Фаншетта (Юлия Тоненко, Ольга Лукьянова) в мини-шортах, с хвостиками на голове, приторно наивной интонацией не только приманивает графа, но и проявляет недюжинные способности к шантажу.
Один из лучших комедийных персонажей в спектакле — доктор Бартоло в исполнении Александра Леушкина. С момента появления в подобии спортивного костюма, с палками для шведской ходьбы, он своими неожиданными реакциями и особенной пластикой не устаёт радовать глаз.
Сложнее всего приходится исполнителю главной роли, на протяжении всего действия не покидающего сцену и в полной мере тратящего свои силы. В этой трактовке Фигаро показан не как хитрый интриган, а, скорее, как порядочный, не очень везучий человек, которому обстоятельства велят любыми «относительно честными» способами отстаивать свою честь и любовь. Впрочем, критик наблюдал Фигаро только в исполнении Ивана Овчинникова. Возможно, Вячеслав Виноградов эту роль выстроил по-другому, ведь заданный режиссёром способ существования позволяет слегка менять акценты.
Графиня (Дарья Филиппова, Алина Долгова) и Сюзанна (Дарья Толканева) в спектакле — озорные девчонки, недаром финальная, решившая дело «подмена» осуществилась так легко. Если Сюзанна имеет «лук» современный и ведёт себя как подросток с окраин большого города, бьющийся до последнего за свою любовь, то Графиня более консервативна, но, как и всякая жительница богатого дома, склонна к рефлексии и самодеструктивному поведению.
Керубино (Тимур Фахрутдинов) имеет свою музыкальную тему — «Blue Valentines» легендарного Тома Уэйтса и порхает над сценой как настоящий херувим. Его брутальный антипод — Базиль (Руслан Катеринчук, Антон Костин), носитель инфернального облика и зловещих намерений, так и не раскрывается до конца. То ли обозначенные в песне хора обстоятельства мешают, то ли сценическая трактовка.
Марселина (народная артистка РБ Ирина Агашкова, заслуженная артистка РБ Татьяна Афанасьева) — дама, поначалу не вызывающая положительных эмоций, всеми силами пытается выйти замуж хоть за кого-нибудь. В её облике тоже сочетаются современное — джинсы-клёш и стилизованно-историческое — разноцветная юбка-пачка, причудливый парик. Обретя главную ценность своей жизни в лице найденного сына, она становится верной помощницей «сил добра».
Второе действие, по сравнению с воздушным первым, содержит много, как сказали бы в футболе, «опасных моментов». Куртуазные маски сброшены, страсти обнажены, конфликты и эмоции почти ничем не прикрыты. Сильна сцена, где граф и Фигаро, оба в белых рубашках и джинсах, безо всяких париков, сидят по краям сцены, готовясь к битве-диалогу, острому, как та бритва, которой севильский цирюльник Фигаро бреет своего хозяина. Граф здесь уже не просто волочащийся за всякой юбкой бабник, но хищный волк. Не хочет отдавать завоёванное счастье и Фигаро, уверенный в своих силах и талантах. Власть сталкивается с Любовью. И дальнейший монолог Фигаро, где он рассказывает о своей судьбе, идёт на оголённом нерве, без всяких постмодернистских ухищрений. Из него можно извлечь простую мысль, что со времён Бомарше, то есть за 242 года, мироустройство ничуть не изменилось. И талантливому человеку по-прежнему непросто жить и реализовывать свои дарования.