«Любовь людей»: история одного кадра

Автор — Булат Гайнетдинов

В последний день февраля нынешнего года на сцене Государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан попрощались со спектаклем «Любовь людей» — поставленный режиссером Игорем Черкашиным по пьесе белорусского драматурга Дмитрия Богославского, он был в репертуаре семь с лишним лет (премьера состоялась в 2013-м году). Невероятно красивая по декорациям и свету и рассказывающая очень непростую историю, мне эта постановка дорога по-своему: в 2014-м снимок финальной сцены спектакля «Любовь людей» был удостоен золотой медали Ассоциации фотоискусства Сербии на XIV Международной триеннале «Театр в фотоискусстве» (патронаж ФИАП).

Этот кадр был сделан в день премьеры спектакля. Его заключительная сцена стала неожиданной не только для зрителей. Обычно фотограф «общую картинку» спектакля понимает еще до премьеры, поскольку снимает репетиции, прогоны и сдачу спектакля, когда артисты играют при «полном параде» — в костюмах, гриме и поставленном свете. В этой же постановке финальную сцену до премьеры полноценно не прогоняли, играли вчерне. И поговаривали даже, что режиссер неожиданно перед самой премьерой перенес эту мизансцену из концовки первого акта на общий финал. Отчего, на мой взгляд, только выиграл.
…В день премьеры я уже ждал поклоны, как вдруг ошеломлённо замер вместе со всем залом: после последнего эпизода главная героиня вдруг осталась в опустевшем пространстве совершенно одна. И в абсолютной тишине на сцену неожиданно обрушивается мощный поток воды, пронзённый яркими снопами света! В мгновенно промокшем легком платье хрупкая фигурка скользит по наклонному дощатому помосту вниз, к краю авансцены, выкарабкивается, снова соскальзывает вниз и вновь медленно и упорно, ползет по мокрым доскам вверх — к свету! Завороженный фантастическим зрелищем, я сделал несколько контрольных кадров и, на ходу меняя оптику, побежал мимо встающих зрителей к сцене, где под шум водопада и грохот аплодисментов в подробностях запечатлел эту потрясающую мизансцену…
О чем этот спектакль? О любви, о том, как в обычном подмосковном поселке живут самые обыкновенные люди и пытаются найти свое счастье: одни мечтают о ребенке, другие — о путешествиях, третьи — просто о работе… А у главной героини Люси беда: у нее никак не складывается семейная жизнь. И однажды она берет на душу тяжкий грех, в чем чистосердечно признается местному участковому милиционеру Сергею, давно в нее влюбленному. Тот принимает очень нелегкое решение: дело заминают, а Люся с Сергеем решают пожениться. Но счастья у них нет: у Люси начинаются видения — к ней во снах и наяву приходит бывший муж, у которого в долгих беседах она просит прощения… Точку ставит та самая замечательная финальная сцена.
Пересматривая съемку, я поразился тому, насколько совпали в этом кадре, в одном, по сути, мгновении, и замысел режиссера, и фотографическое решение. Мне вдруг стала предельно ясна эта визуальная аллегория, где дощатый помост был земной твердью, нижним миром с нашими грехами, а вода и свет олицетворяли мир высший, мир света, любви и добра. А человек в мироздании — та самая одинокая, хрупкая и упорно ползущая вверх фигурка, пытающаяся уйти от страстей и безумия этого мира к миру высшему, дарующему прощение…
Весной 2014‑го, когда «русский вопрос» зазвучал из каждого телевизора, мне вдруг страстно захотелось выставиться именно за рубежом, показать миру всю красоту русского театра и его необычайную мощь. И совпало: на сайте ФИАП, Международной ассоциации фотоискусства, ближайшим из конкурсов был именно театральный — XIV Международная триеннале «Театр в фотоискусстве», проводимая в рамках 59‑го международного театрального фестиваля «Sterijino Pozorje» в Сербии, в городе Нови Сад.

Справка
Sterijino Pozorje — престижный международный театральный фестиваль, проводится ежегодно в Сербском национальном театре с 1956 года. Премии Sterija's Awards присуждаются за лучшую игру, оригинальный текст, главные и второстепенные роли в женской и мужской категории; режиссуру, сценографию, костюмы и музыку.
С 1965 года в рамках фестиваля под патронажем ФИАП, Международной ассоциации фотоискусства (FIAP, Fédération Internationale de l'Art Photographique) проводится триеннале «Театр в фотоискусстве». Он представляет творческие достижения профессиональных фотографов, вдохновленных театром; в разные годы в конкурсе участвовали до 260 авторов из 30 стран мира. В состав международного жюри входят известные деятели фотоискусства из многих стран.
Фотохудожники из России за всю историю форума становились лауреатами четырежды: в 1980‑е высоких наград были удостоены Валерий Плотников и Сергей Потапов (Москва), после возобновления в 2002‑м — Владимир Постнов (Санкт-Петербург) и Булат Гайнетдинов (Уфа). В 2014 году участвовали 47 фотографов из 14 стран, было заявлено 459 работ, 71 принята к конкурсу.

К участию допускались как одиночные кадры, так и серии до трех кадров, общим числом не более десяти. Я отобрал лучшие кадры из разных спектаклей и пару атмосферных сюжетов из жизни театра. Кстати, дольше всего выбирал как раз между двумя планами финальной сцены «Любви людей», в итоге взял общий. Отправил в последний день и после долгого молчания с той стороны закрыл для себя этот вопрос. И потому электронное письмо из Сербии, начинавшееся со слов «Dear mister Bulat Gainetdinov…», подпись «gold medal» под снимком «Любви людей» и приглашение приехать на церемонию награждения стали полной неожиданностью. В тот же день я был в театре; наш художественный руководитель Михаил Рабинович, прочитав распечатанное письмо, от души обнял меня: «Молодец!». Конечно, это был общий успех всего театра — и режиссера Игоря Черкашина, и актрисы Татьяны Ахроменко, сыгравшей главную роль. Елена Федоровна Кондояниди, помощник Михаила Исаковича, улыбаясь, только спросила: «Поедешь в Сербию? Я бы поехала». Конечно, она была права, и уже через неделю я был в Белграде, а еще через два часа — в Нови Саде.
Культурная столица Сербии встретила меня многочисленными огромными банерами с афишей фестиваля. Десятидневный театральный марафон открывался «Доходным местом» по Островскому, а предваряла его церемония награждения фотохудожников — лауреатов триеннале в фойе Сербского национального театра, где был развернут фотовернисаж. Я поблагодарил организаторов на английском, и потом сербы пеняли мне: мол, русский язык здесь знают со школьной скамьи. Это было правдой, я бывал во многих городах мира, но нигде не встречал настолько искренней приязни к русским. И удивительное дело: именно здесь, впервые в жизни и буквально всем существом своим я почувствовал нашу Россию действительно матушкой — большой, ласковой и любящей. И обнаруженные мной в первый же день в местном музее замечательные фотополотна русских монастырей, балетных школ и многочисленных русских колоний в окрестностях Нови Сада, представленные в масштабной экспозиции «Белая Русь. Русская эмиграция в Воеводине» и рассказывающие о русском исходе в Сербию после Октябрьской революции объясняли многое.
На открытии фотовернисажа многие зрители, в том числе профессор-театровед Белградского университета признавались, показывая на мой кадр: «Мы сразу поняли, что это русский театр, так работают только в России!» Я был счастлив и благодарен им всем и особенно известному сербскому фотографу Дарко Дозету, устроившему мне встречи в местных фотоклубах.
…В день вылета из Белграда я с букетом роз заехал к Лидии Предоевич, супруге председателя Ассоциации фотоискусства Сербии Мирослава Предоевича, поздравить ее с днем рождения. Она улыбнулась: «Ах, славянская душа!» и протянула трубку: «Поговори с моей мамой, она просила об этом; ее зовут Галина». Четверть часа я рассказывал совершенно незнакомому мне человеку о России, о нашем театре, а на прощание она сердечно меня поблагодарила: «Наконец-то я услышала родной и любимый русский язык, по которому очень соскучилась!» Я был растроган.
P. S. Уже в Уфе, показывая сербские фотозарисовки в доме-музее С. Т. Аксакова его директору Михаилу Чванову, вдруг неожиданно выяснилось, что заснятую мной в Дунавском парке Нови Сада статую преподобного Сергия Радонежского установили при непосредственном участии Михаила Андреевича. Но это уже совсем другая история.