В творчестве — спасение!

Ее любовь к сцене была окрыленной. «Театр и любовь — два этих смысла для меня переплелись, слились воедино!»
Жизнь её была полна трагических страниц, о которых сама Раиса Алексеевна рассказала в книге «Моя судьба в тебе, великая Россия!»
«… Жизнь начиналась безоблачно…»Она родилась в 1939 году на Брянщине, где её дед Семён, выходец из Петербурга, построил дом. Отец Алексей Григорьевич был директором местной школы, любил и баловал своих «кровиночек» — дочку Раечку и сына Колю. Июльским летом 1941‑го его всем селом проводили на фронт.

Немцев заприметили километрах в трёх от полей, где колосилась созревшая рожь — они окопались на крутом берегу Десны и поначалу боялись показываться ночью. Может, потому оставшиеся женщины и дети успели убрать хлеб. Но начались ночные налёты — «Мессершмитты» бомбили село прицельно. Зимой враг уже хозяйничал вовсю — забирали продукты, расстреливали найденных партизан. К весне стали собирать мирное население с оккупированных областей Брянска, Орла, Смоленска, чтобы перегнать работоспособных ближе к германской границе. Вокзал был набит народом.

Подогнали «телячьи» вагоны, где не было ни полок, ни лавок, ни окон. «Когда закрыли дверь на засов, стало темно, только отдельные лучики света прорывались в дырки, кем-то проковырянные в стенках. Люди держались семьями, группами, чтобы не разлучиться в дороге». Мария Семёновна одной рукой прижимала к груди Раечку, другой не отпускала от себя Колю.

Прошёл слух, что поезд идет в Белоруссию. Ехали долго. «Дети сосали сухарики, запивая водой, которой родители успели запастись на станции. Матери питались, наверное, святым духом».

Впереди их ждал «Шталаг № 352». Этот лагерь военнопленных был организован в 1941 году и просуществовал до 1944 года. За это время на его территории погибло около восьмидесяти тысяч человек. Бесконечный страх, страшный голод, свирепствующие фашисты, лишённые любых человеческих проявлений, готовые убивать ради забавы… Позже, уже после войны, Раечка настойчиво просила: «Хочу прочитать книжку о немецких детях. Неужели они тоже жесткие, как и их родители?» Богатое воображение не давало покоя: представляя, как они играют в мяч, в куклы и другие безобидные детские игры, девочка не могла понять причины, которые могут породить в людях такую жестокость.

Впрочем, обиды и боль наносили и «свои». После освобождения из лагеря Устиновых приютила белорусская семья. Мария работала в поле, Коля и Рая потихоньку набирались сил и начали уже изредка улыбаться. Спор с хозяйской дочкой вышел из-за мелочи, но та вспылила и во всеуслышание бросила в лицо маленькой гостье: «Нищенка!..»

«Сколько раз в тяжелых ситуациях меня спасало творчество!» — признается позже Раиса Алексеевна. Едва сдерживая слёзы, она выбежала на улицу и объявила собравшимся вокруг ребятишкам: сегодня будем готовить «царский обед» — из щавеля, прямо под солнцем! Откуда-то взялась стеклянная банка, в которую Раечка артистично складывала мелкие зеленые листочки. Кто-то принёс стакан холодной воды. Гладкий камень «превратился» в печь. Детвора, будто заворожённая, смотрела во все глаза и верила в то, что суп кипит и вот-вот будет готов, верила в Чудо! Так, жарким летом 1944 года маленькая Раиса Устинова поставила свой первый спектакль!

В школу Раечка пошла в 1946 году в селе Шаман-Юрт на Кавказе. Первый послевоенный класс формировался из детей-разногодок, а учителем была бывшая балерина Большого театра Валентина Леонидовна. Она-то и предложила в честь начала учебного года дать в колхозном клубе концерт. Раисе, самой юной из учеников, она доверила танец «Сорванец».

Легко запоминались «коленца», показываемые Валентиной Леонидовной. Вот только танцевать надо было в мальчишеском костюме — а где его взять? И Раечка стала уговаривать брата, чтобы дал ей на танец свою рубашку и штаны. Колька не соглашался, ведь сменной одежды у него не было, а посмотреть концерт хотелось страшно! Не пойдешь же в клуб в девчоночьем платье! Но, понимая, что кроме него никто единственные штаны не снимет, а без костюма «Сорванца» сестрёнка не станцует, он согласился, взяв с Раечки слово, что после выступления она немедленно вернёт ему одежду. И девочка станцевала свой первый в жизни танец под настоящий гитарный аккомпанемент, на настоящей большой сцене! «Выкинув» последнее «коленце», не обращая внимания на взорвавшийся аплодисментами зал, она опрометью выскочила в окно, где её уже поджидал Колька, прикрывающий платьем свою наготу…
«В эту ночь, зарывшись в свою постель на сеновале, Раечка представляла, что она вот-вот взлетит в ночное небо и будет танцевать под синим куполом, стараясь не задеть горящие пламенем звезды».

В 1967 году Раиса Устинова окончила актёрское отделение Уфимского училища искусств у знаменитого педагога Шауры Мусовны Муртазиной. Её однокурсниками были Владимир Васильевич Прибылов, Светлана Семеновна Акимова, Аллия Хайдаровна Шарипова, Дина Шакировна Галимова.

После учёбы её приняли в труппу Стерлитамакского драматического театра. Возглавлявший коллектив главный режиссёр Ефим Меркулович обратил внимание на особое дарование молодой актрисы. На первом же году своей работы в театре Устиновой удалось весьма удачно создать сложный образ Анны Оношенковой в спектакле «Васса Железнова» М. Горького.
«При распределении ролей она была назначена на другую, эпизодическую роль служанки, — вспоминал потом Ефим Анатольевич. — Отдав весь юный пыл этому образу и найдя очень интересное решение, Рая одновременно «заболела» образом Анны, которую играла более опытная актриса. Рая терпеливо сидела на репетициях, присматривалась, слушала указания режиссёра и где-то примеряла к себе роль хитрой, осторожно-злобной доносчицы из пьесы. Образ вызревал в сознании, но нужны были пробы. Зная серьезность, с какой молодая актриса относится к творчеству, я дал ей несколько репетиций. И здесь всё, что накопилось в ней, так и хлынуло наружу, захватило других артистов, наполнило действие новым смыслом».

Акулина в драме «Власть тьмы» Л. Н. Толстого, трагическая Зумрат в спектакле «Нэркес» по пьесе И. Юмагулова, бойкая колхозная парикмахер Люська в комедии «Как я отдыхал» В. Покровского, Жавотта в детской сказке «Золушка» — эти и другие роли показали, что Раисе Устиновой, кроме комедийности и сатирической характерности, не чужд и драматизм, и даже черты трагического.

А в 1972 году она вернулась в Уфу и стала актрисой Государственного академического русского драматического театра Республики Башкортостан.

За двадцать два года она сыграла здесь более восьмидесяти ролей: Пелагея Егоровна («Бедность не порок» А. Н. Островского), Мамаш Кураж в одноименной пьесе Б. Брехта, Матрёна («Горячее сердце» А. Н. Островского), Настасья Тимофеевна («Свадьба» А. П. Чехова), Галина Дмитриевна («Эшелон» М. Рощина), Марго («Загадка дома Вернье» А. Кристи, Р. Тома) и многие-многие другие.

«Она была актрисой очень серьезной, основательной, вдумчивой, доверявшей больше разуму, нежели интуиции. Всегда искала «зерно роли», невероятно много читала, если этого требовал материал, — делится Светлана Семеновна Акимова, народная артистка Республики Башкортостан. — Очень хорошо помню её в спектакле «Испанский священник». Ставил его известный режиссёр из Ленинграда Яков Хамармер. У Раисы там была совсем небольшая роль — буквально несколько фраз. Но Яков Семенович так грамотно работал с «массовкой», так выстраивал каждую роль, что это было безумно интересно. И такой обаятельной у Раи получилась её Марсела — характерная, смешная! Очень хорошим был спектакль «Порог», где она играла Мать, — это уже серьёзная такая работа. Ну и, конечно же, вспоминается спектакль «Эшелон», который ставил наш Михаил Исакович Рабинович. Мы не играли, мы жили на сцене — жили думами и мыслями наших героинь, таких разных женщин, объединённых общей бедой! Какие пронзительные взгляды были у всех, какой сильной духом была у Раи её Галина Дмитриевна! Всё, что есть в актёрах, все их переживания, чувства, сцена очень хорошо высвечивает. Там не скроешься. Потому Раиса и могла работать только с полной самоотдачей! Такой у неё был характер, закалённый суровыми испытаниями».

Позже Раиса Устинова организовала и стала художественным руководителем профессионального благотворительного театра «Арлекин», будучи твёрдо убеждённой, что режиссёр ответственен за зрителя и не должен оставлять его наедине со своими неразрешимыми проблемами, а в каждую свою постановку она вкладывала любовь, добро и человечность, которые ценила и чтила дороже всех драгоценностей мира.

«Театру я служу всю свою сознательную жизнь с того мига, когда впервые захотелось поделиться сокровенным с моими первыми зрителями — цветами.

…Трудно сказать, когда и как зарождается в человеке Театр. Мне кажется, я родилась с ним в душе»…