Русская башкирка Лиза-Ханум

Елизавета Александровна, или Лиза-ханум, как её любя называли коллеги, родилась 22.11.1881 г. в Пермской губернии в семье рабочего медеплавильного завода Александра Яковлевича Шляхтина. Детство и юность провела в татарской деревне Яндыз Дюртюлинского района Башкирии, близ города Бирска. Семья была дружелюбной и музыкальной; хотя они были русскими по национальности, все хорошо знали татарский язык. Окончив церковно-приходскую школу и курсы белошвеек, юная Лиза записалась к местной муггалиме (учительнице) и освоила арабскую письменность, что позволило ей стать одной из первых переводчиц произведений русских авторов. С юности Лиза отличалась лёгким и стремительным характером, была творческой, любознательной и трудолюбивой девушкой. За любое дело бралась смело, выполняя его с воодушевлением и усердием. Эти черты характера в будущем выдвинут её в ряды первых башкирских актрис. Вскоре именно такие активные и деятельные натуры, как она, стали нужны времени, которое строило новое социалистическое общество. В начале XX века повсеместно зарождались любительские театральные коллективы и небольшие передвижные национальные труппы, и территория Урало-Поволжья не стала исключением. Труппы приезжали в города, получали разрешение у полицейской цензуры на показ спектаклей, арендовали помещения у частных лиц и приглашали зрителей. В национальных труппах все роли исполняли мужчины, в основном учителя и приказчики купцов, поскольку ислам запрещал театральное искусство, а участие женщин в нём строго каралось по законам шариата.

В 1912 году в Бирск приехала труппа, состоявшая из двух актёров — М. Мутина и Г. Казанского. В поисках актрисы им посоветовали обратиться к Лизе. В то время она жила у брата в Бирске, работала портнихой и посещала русские спектакли, которые давали заезжие труппы. Очарованная театральным искусством, она втайне мечтала о театре. Вот как она описывала ту памятную встречу: «Однажды к нам зашёл бедно одетый человек. Мы заговорили на разных языках: он — на татарском, я — на русском. Незнакомец намеренно говорил со мной на татарском, чтобы понять, все ли я понимаю. Догадавшись об этой уловке, я ответила на татарском. Он искал актрису и попросил меня помочь. Я сказала, что у меня нет сценического опыта, но сердце заволновалось в предвкушении. Он спросил, какие татарские пьесы я знаю, и я ответила, что очень нравится пьеса Г. Камала «Несчастный юноша» — как раз её они планировали поставить. Тогда он попросил меня сымпровизировать, а затем поручил исполнить две роли: Ямилю — маму главного героя Закира, и распутную девушку Гайни. Я испугалась, что родные будут против, но брат Владимир поддержал меня, сказал попробовать свои силы. Вдохновившись, я начала учить свои роли».

А вот так прошёл её дебют, омрачённый визитом мулл:
«…Зима. 1912 год. Бирск. В зрительном зале театра не было ни одной женщины. Зал был полон зрителями-мужчинами. Идёт спектакль «Несчастный юноша» Г. Камала. Вдруг врывается в зал толпа духовных лиц во главе с муллой и начинают кидать в нас камнями!.. В зале началась суматоха… Когда народ запротестовал, они покинули зал, и мы снова продолжили играть» (Р. Валеева «Одна из первых артисток Башкирского театра//Ленинец. 1958. 8 марта). Несмотря на запреты священников, первый опыт вдохновил Лизу так, что она согласилась принять участие ещё в двух спектаклях: «Первый театр» Г. Камала и «Путешествие в Казань», также согласилась поехать в Белебей со спектаклем «Распутство» Г. Камала, а вскоре уехала в Уфу, где её ждали такие же энтузиасты театрального дела, как и она сама.

В Уфе она работала с татарской передвижной труппой, в том числе с труппой «Нур» (1912–1915), затем уехала в Оренбург и вошла в состав труппы «Ширкэт» («Товарищество», 1915–1919), на базе которой был создан фронтовой театр при политотделах Первой и Туркестанской армий в 1919 г. Поначалу труппы ставили не больше трех спектаклей, так как местные власти не позволяли больше. «Получить разрешение было очень сложно: нужно было обращаться к полицмейстеру или губернатору, и если удавалось получить «добро», это становилось настоящим праздником для нас», — рассказывала Лиза-ханум актёру Ф. Вахитову о начале своего творческого пути. Не получив разрешения, труппа отправлялась в другой город: их путь простирался от Уфы до Хабаровска и даже до Харбина в Китае. Случались не только запреты спектаклей, но и нападения, грабежи. Труппа часто распадалась и снова собиралась, актёры постоянно разъезжали, подвергая свои жизни серьёзным рискам.

Несмотря на нынешнее противоречивое отношение к советскому прошлому, именно Октябрьская социалистическая революция 1917 г. и установленная советская власть не обесценили труд первопроходцев и основоположников театрального дела в республике, а наоборот, позволили им продолжить свое начинание. Башнаркомпрос срочно поручил Елизавете Александровне возглавить театральную труппу в Бирске. Ей назначили зарплату, и даже организовали кумысолечение в деревне Кусимово: «Эта забота придала мне новые силы. Куда бы меня ни отправляли, я была готова работать везде. Впервые в жизни я ощутила пользу от своей работы и убедилась в правильности своего выбора». По поручениям руководства она продолжала разъезжать не только по республике, но и по России (Тюмень, Тобольск, Омск, Красноярск, Свердловск, Чита, Иркутск), организовывая драмкружки и активно агитируя за советскую власть. В её репертуар добавлялись агитационные пьесы, она пламенно читала стихи Д. Бедного, ставила спектакли, и её жизнь наполнилась новым гражданским смыслом и творческим импульсом.

В 1919 году в Стерлитамаке был основан Башкирский государственный театр драмы. Ее пригласили для сотрудничества: переводила пьесы, ставила спектакли («Мещане» М. Горького, «Семья преступников» П. Джакометти, «На бойком месте» А. Островского, «Башмачки» Х. Ибрагимова, «Братья Галимовы» Г. Ниязбаева), играла в спектаклях Уфимского татаро-башкирского показательного театра (в структуре театра). Затем снова отправлялась в новый пункт назначения и работала, работала без устали (в 1922–1930 гг. режиссёр, художественный руководитель театральных коллективов Урала, Сибири, Дальнего Востока). В её актёрском репертуаре насчитывалось свыше 300 ролей, игра отличалась ярким темпераментом, интуицией, жизненной правдивостью образов. Искусно владела речевой характеристикой. Среди лучших ролей: Гарифа («Брачный договор» Г. Исхаки), Мартина («Лекарь поневоле» Ж.-Б. Мольера), Кручинина («Без вины виноватые»), Кабаниха («Гроза»; оба — А. Островского). Ей принадлежат переводы пьес А. Островского: «На бойком месте», «Лес» и «Без вины виноватые», а также переводы пьес «Приговор» С. Левитиной, «Шторм» В. Билль-Белоцерковского, «Воровка детей» Ф. Бурдина. В 1932 г. Лиза-ханум была награждена званием заслуженной артистки БАССР. В 1930‑е г. все свои силы она отдавала колхозно-совхозным театрам. Будучи режиссёром Баймакского колхозно-совхозного театра, активно способствовала становлению Сибайского башкирского театра драмы. Позже она взялась за Аургазинский колхозно-совхозный театр, который впоследствии стал Салаватским башкирским драматическим театром. Писатель Г. Ахметшин в книге о Салаватском театре (1967 г.) с благодарностью отмечает, как Лиза-ханум очень уважительно, с тонким пониманием актёрской природы выстраивала творческий процесс. Она не увольняла актёров, бережно заботилась о каждом, выбирая индивидуальный подход к каждому артисту. Прививала умение логически осмыслять произведение и всегда сохранять чувство меры. Ветераны театра вспоминали, что она часто цитировала Ф. Шаляпина: «Я никогда не бываю на сцене один. На сцене два Шаляпина: один играет и поёт, другой контролирует». Даже на склоне лет неугомонная труженица Лиза-ханум продолжала ставить спектакли, была депутатом Ждановского района Уфы. Одновременно в 1939–1948 гг. заведовала музеем Башкирского академического театра драмы им. М. Гафури, благодаря её усилиям были собраны материалы о раннем периоде истории театра.

Изучая изрядно потрепавшиеся кочевой жизнью её личные документы, поражаешься невероятной самоотверженности этой женщины. Рискуя своим здоровьем, жизнью, жертвуя женским счастьем, она выбрала поистине миссионерский путь, направленный не только на развитие театрального искусства, но и на укрепление культуры трёх наций: русской, татарской и башкирской. Несмотря на все испытания, она всегда возвращалась в Башкирию. «Я люблю мелодию курая! Она напоминает мне о родных местах, где я выросла», — с восторгом признавалась уважаемая театральным сообществом русская башкирка Лиза-ханум.