ПО МАРШРУТУ КУЛЬТУРНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ: БАШКИРСКИЙ ПЕРЕДВИЖНОЙ ТЕАТР

С самого начала организации театра в республике он был убежден, что единственно правильная форма существования и развития Башкирского театра того времени — передвижная: «Оба центра республики — прежний — Стерлитамак и теперешний — Уфа почти не имеют среди своего населения ни промышленного пролетариата, ни крестьянства; население их на 80% состоит из советских служащих и обывателей мещанского пошива; процент башкирского населения в обоих центрах очень мал. В Башкирии при отсутствии в ней значительных центров с пролетарским населением именно нужен передвижной театр, чтобы сделать его достоянием народа», — говорил он в 1923 году на заседании коллегии Башнаркомпроса (Языки и народы Республики Башкортостан. Государственные языки: история и современность. Часть 3. Уфа, 2010 г.). Также он указывает, что с 1919 года неоднократно пытался организовать передвижной театр. Первая попытка не удалась в связи с политической обстановкой в республике, сменой власти и распространившимся в связи с этим бандитизмом. С большим трудом созданная в 1920 году труппа была уже готова к отъезду в кантоны, но не смогла выехать из-за эпидемии холеры, а затем из-за голода, постигшего республику. Третий шанс обнадеживал: образование Большой Башкирии, переезд центра из Стерлитамака в Уфу, увеличение экономической мощи государства и более широкие возможности, однако в структуре Наркомпроса был упразднен художественный отдел Главполитпросвета, и дело вновь сорвалось. Но Муртазин-Иманский не оставлял свою мечту и рьяно боролся за дело, доказывая и убеждая в необходимости культурного развития нации.

К весне 1924 года он добился создания Передвижного театра почти в строгом соответствии с разработанным планом-положением, по принципу: с сентября по апрель труппа работает в городе, на стационаре, с мая по август — в районах. Однако на создание театра было ассигновано только три тысячи рублей, из них облигациями крестьянского займа семьсот рублей, поэтому в первый свой выезд театр состоял из тринадцати человек: художественный руководитель (Муртазин-Иманский), два политработника (Антонов, Салимов; были отправлены на средства Башкирского общества друзей воздушного флота и общества «Долой неграмотность» — ОДН), киномеханик, машинист, кучер и семь актёров [Х. Бухарский, М. Гайнисламова, И. Зайнигабетдинов (позднее И. Зайни), Г. Мингажев, Т. Рашитова, Ф. Рапатская, Ю. Исянбаев (кураист)]. Свой первый показ открыл 24 мая 1924 года в селе Бузовьязы (Кармаскалинский район РБ). Передвижной театр и кино были снабжены передвижной электростанцией, киноаппаратом, декорациями, костюмами и одной лошадью с подводой (по другим сведениям, весь скарб театра размещался на 10 лошадях). Костюмы были сшиты заранее (приблизительно 30 штук), передвижные декорации в четырёх видах («суконно-развесные») были изготовлены по подобию ленинградских передвижных театров. Представления показывались под отрытым небом, что усложнялось при дождливой погоде, поэтому позднее театральная установка стала представлять собой шатёр с помостом (художник С. Никандров). Работа строилась по графику: утром устраивались собрания, беседы на политические и общественно-организационные темы, распространялись листовки, афиши, анонсирующие программы работ в деревнях. А с 1927 года начала применяться «живая реклама» — артисты труппы и оркестра в национальных костюмах, исполняя мелодии и песни, выходили на окраины, тем самым приглашая народ на представления. Вечером перед спектаклем или фильмом устраивался митинг. Кино и театр не работали одновременно в одной деревне, поэтому и политработника было два. На следующий день рано утром труппа уезжала в другую деревню по намеченному маршруту, где их уже с нетерпением ждали. Для жителей самых отсталых деревень и сел приезд «передвижки», этого «луча современной культуры», являлся важным и радостным событием в их тяжелых трудовых буднях, одновременно — возможностью передать через уполномоченных представителей власти информацию о своих тяготах и нуждах.

На собраниях поднимались острозлободневные темы, посвящённые ликвидации неграмотности, сельхозналогу, лесным и земельным вопросам, реализации башкирского языка, распределению среди крестьян выигрышного займа, равноправии женщин. Последний вопрос особенно волновал женщин: угнетаемые законами шариата, они интересовались о борьбе советской власти против многожёнства. Вообще, народ бурно реагировал на все доклады, где-то протестовал, а где-то радостно ликовал. Муртазин перед началом спектакля рассказывал о миссии Передвижного театра и кино, значении культуры и искусства в жизни людей, разъяснял сюжеты пьес. Также велась работа и с местными драмкружками, клубами, активные участники которых приглашались для участия в спектаклях, так как актёров не хватало. В начальном репертуаре театра значились пьесы: «Ынйыкай и Юлдыкай» Х. Габитова, «Ашкадар» М. Бурангулова, «Ради хлеба» Биишева, «Борьба за красный Урал» П. Арского и др. В дальнейшем прибавились: «Степняк Яркей», «Шауракай», «Башкирская свадьба» М. Бурангулова, «Побег» Н. Исанбета, «Карагул» Д. Юлтыя, «Салават и Пугачев» В. Муртазина, Д. Юлтыя по драме «Салават-батыр» Ф. Сулейманова. Раскритикованная в Уфе пьеса «Ынйыкай и Юлдыкай» имела большой успех у зрителей, которым также нравилась постановка «Ашкадар» с её узнаваемыми национальными песнями, танцами и обрядами. Трогательно и наивно, с абсолютной верой в происходящее на сцене воспринимал зритель спектакли. Как-то во время спектакля «Ынйыкай и Юлдыкай», в момент, когда Карамурза горячо наказывает свою жену Ильбику за исчезновение дочери, три пожилые женщины поднялись на сцену и стали утешать девушку: «Не плачь, у нас деревня маленькая, далеко она не могла уйти», а когда он снова запрокинул плеть, с визгом убежали со сцены. В спектакле «Ашкадар» один опоздавший зритель также поднялся на сцену, стал здороваться со всеми за руку и извиняться. Актёры, чтобы не прерывать действа, обыграли ситуацию: они всучили ему пиалу с кумысом и проводили к зрителям. Начало работы театра всегда совпадало с народным праздником Сабантуй, что придавало мероприятиям более торжественный и волнующий смысл. Театр пользовался огромной популярностью. Там, где шли представления, из соседних волостей заранее засылали делегатов с просьбой показать и у них.

Итак, в 1924 году театр обслужил двадцать шесть населенных пунктов, показал сорок один спектакль, кинопередвижка обслужила сорок семь населенных пунктов, показала пятьдесят пять киносеансов. Театр посетили двадцать две тысячи пятьсот человек, кино — сорок три тысячи девятьсот двадцать человек. Сведения за последующие годы приблизительные и неполные: в 1925 году было обслужено шесть кантонов, показано шестьдесят семь спектаклей, восемьдесят семь киносеансов, общее количество зрителей — сто шестьдесят восемь тысяч; в 1926 году в сорока восьми населенных пунктах показан шестьдесят один спектакль, количество зрителей — сто двадцать пять тысяч; в 1927 году в тридцати семи населенных пунктах показано пятьдесят спектаклей, количество зрителей — сорок семь тысяч (по некоторым данным 98 тыс.); в 1928 году в восьмидесяти населённых пунктах показано пятьдесят спектаклей, количество зрителей — сорок тысяч; в 1929 в тридцати девяти населённых пунктах показано более пятидесяти спектаклей, количество зрителей — сорок восемь тысяч. Плата за показы не бралась, только в тех случаях, когда театр останавливался в торговых пунктах по договоренности с партийными, профсоюзными организациями. Цены были низкими, например: в 1927 году цена билета составляла от 10 до 30–40 копеек. По приезде, театр всегда давал отчетный спектакль либо во Дворце труда и искусств, либо в саду им. А. В. Луначарского.

В разные годы творческий костяк театра представляли актёры: Д. Даутова (ранее Абдульманова), И. Зайни, А. Зубаиров, Р. Искужин, Г. Казанский, Г. Карамышев, Х. Мингажева, М. Муртазина, Н. Таждарова, Г. Ушанов, Б. Юсупова, кураист Х. Ахметов, музыкант и композитор Х. Ибрагимов, в его работе некоторое время принимали участие З. Бикбулатова, Б. Имашев, В. Галимов, Х. Рафикова, Л. Сайфуллин и другие. Общее же количество работников достигало от тринадцати до двадцати шести человек.

Театр просуществовал до 1929 года. Летом 1930 года он не выехал по нескольким причинам: в сезоне 1929–30 гг. театр взял курс на изменение художественно-эстетической программы развития театра, стали осуществляться более масштабные и усложнённые в постановочном плане спектакли с большим количеством участников и длительным репетиционным процессом, что затрудняло выезд в районы. Также в 1930 театр готовился к серьёзным гастролям в Казани, Магнитогорске, позже — к Олимпиаде искусств, проходившей летом в Москве.

Башкирский передвижной театр внёс огромный вклад в популяризацию башкирского театрального искусства, башкирского языка и литературы. Первые пьесы молодых башкирских драматургов М. Бурангулова, Д. Юлтыя, сюжеты и песни из этих пьес с большим успехом «уходили в народ» благодаря деятельности театра. Позднее эстафету приняли колхозно-совхозные театры, зародившиеся в начале 1930‑х гг., различные художественные бригады, драматические кружки районных клубов. Хочется еще раз подчеркнуть, что главной целью театра было стремление провести свою просветительскую кампанию именно в дальних уголках Башкирии. Следовательно, передвигался театр по настоящему бездорожью в жаркие летние месяцы. Порой уходили целые дни на преодоление горного или речного маршрута. Поражает колоссальная выдержка: нельзя было болеть, жаловаться, возвращаться, ведь каждый в труппе выполнял несколько обязанностей. Например, в 1926 году лето было холодным, дождливым, и в одном из докладов отмечено, что в связи с непогодой сильно заболел заведующий административно-хозяйственной частью Х. Бухарский, но «несмотря на столь неблагоприятные условия, ни один спектакль не был отменен». Самоотверженный труд, вдохновенный энтузиазм, одним словом, — подвижничество наших первых актёров‑миссионеров были заложены в основу немеркнущей славы и долголетия Башкирского государственного академического театра драмы им. М. Гафури, которому недавно исполнилось 105 лет.