Южный Урал: избранные состояния

С Григорием Загвоздкиным я познакомился в художественной школе № 2 на уроке у Николая Митрофановича Супруна. Да, мы были одноклассниками, и нередко наши мольберты оказывались рядом. Педагоги знают, что дети многому учатся друг у друга. Знания нередко распространяются подобно вирусу: сначала материал усвоили одни, а потом, глядишь, и другие «заражаются» этим умением. Глядя на то, как работает Григорий, я открыл для себя то, что цветом можно не только «лепить» форму, но и выстраивать взаимоотношения между предметами. Как выяснилось, само вещество цвета и сочетания цветов содержат все оттенки человеческих эмоций. Я узнал, что понятие «свежий» может относиться не только к продуктам, но и к акварели, например. А еще я узнал, что имеют в виду, когда говорят «количество переходит в качество». Никому не ведомо, было ли время, когда Григорий предавался обычным детским забавам, поскольку непреложным правилом оставалось то, что после выходных и каникул он появлялся в школе с новой коллекцией домашних натюрмортов и пейзажей. Как следствие, каждый просмотр превращался в персональную выставку Гриши Загвоздкина. Конечно же, я понимал, что мой одногруппник подает большие надежды, но то, что однажды он станет моим педагогом, представить не мог. Но это произошло.

На один из пленэров, на который отправился наш курс худграфа БГПИ, в качестве руководителя с нами поехал молодой педагог Григорий Загвоздкин. Мы расположись на берегу Павловского водохранилища. Студенты — народ романтичный, жадный до веселья, окружающие красоты сулили массу впечатлений. Да, то пленэр подарил незабываемую импрессию. Увы, яркость впечатлений не всегда пропорциональна творческому результату. Зато нам было убедительно продемонстрировано, что такое работа на пленэре. Поутру, когда студенческий контингент, зевая, выползал из палаток, молодой педагог Григорий Александрович Загвоздкин заканчивал писать рассвет и примерялся к следующему холсту. За время пленэра из-под его кисти вышло полное собрание состояний и настроений берега Павловского водохранилища.

Сегодня Григорий Александрович остается верен уральскому пейзажу. Его выставка «По Южному Уралу» причудливым образом сочетает в себе тонкий лиризм с монументальным, почти эпическим прочтением уральского пейзажа. Нынешнюю живопись Загвоздкина отличают большая экспрессивность и широта: в помощь кистям был отряжен мастихин.

Палитра стала сложнее: уральские известняки отливают оттенками нежнейших розовых цветов. Загвоздкин часто мешает краску на холсте, словно пробуждает мятежный дух Урала.

— А почему он пишет одно и то же место по нескольку раз? Миньярских гор можно насчитать около пяти, — недоумевает зритель, видимо запамятовавший, сколько раз Клод Моне исполнил Руанский собор.

— Потому, — беру на себя роль экскурсовода, — что форма гор может не меняться столетиями, но их состояние, настроение, их царственную осанку художник всякий раз видит и чувствует по-новому.

В горах никогда не скучно. Они все время разные. Любая набежавшая тучка чудесным образом меняет состояние от горизонта до горизонта. Природа живописца не такая фееричная. У художника, по сути, всего два состояния: он либо вынашивает замысел, либо работает непосредственно над холстом. Зато право рождения и наличие таланта даруют иным живописцам состояние, которому не грозит девальвация, — горные массивы Урала со всей его мозаикой камней, с прозрачными реками, с соснами, словно для объятий, раскинувшими ветви: добро пожаловать!