Сны дома купца Чижова

…Видимо, что-то прошло мимо,
И я не знаю, как мне сказать об этом.
Недаром в доме все зеркала из глины,
Чтобы с утра не разглядеть в глазах
Снов о чём-то большем.
Аквариум, 1985 год

Экспозиция прекрасно скомпонована. Начало работы выставки, по традиции, было отмечено её открытием, включающим в себя выступления художников, присутствующих и полноценный камерный концерт ансамбля струнных инструментов. Словом, церемония открытия была яркой и информативной. Успех этого мероприятия с художниками по праву могут разделить организатор Эльвира Ваисовна Еникеева, куратор и ведущая Ольга Журавлёва.

Акварель — один из самых строптивых художественных материалов, требующих от художника при почти педантичном следовании правилам технологии, внутренней свободы, склонности к импровизации. Прихотливость акварели нередко помогает автору создать особенно эффектный фрагмент, деталь, фактуру…

Акварель, как никакой другой материал, хранит свежесть изображения, поскольку сама техника предполагает прозрачность красочного слоя, работу без исправлений в одну прописку.

Так же — без генплана, без исправлений — обживалась и застраивалась и сама Уфа. Тогда был задан масштаб и характер уфимского пространства. Поколения уфимцев жили и живут с эталоном заданного тогда ритма, соразмерности и цветовых соотношений, привитых им их родным губернским городом. Хотим мы того или нет, город сформировал наше мироощущение и то, что можно назвать «эстетическим идеалом». Его соразмерность, цветовая гамма его состояний, разлёт его пространств — всё это формирует каждого рожденного в Уфе.

Выступающие на открытии выставки говорили о художниках, об их работах, но не меньше рассуждали о городе, о местах, ещё хранящих его дух и стать. Видно было, что многие воспринимают выставку как своего рода панегирик уходящей натуре. Уфа узнается в каждой работе: каждый дом, архитектурный элемент, деревянный почерневший от времени домишко хранит дух и генетический код нашего приземистого города.

Очевидно, что Эдуард и Джамиль тронули какие-то очень личные струны в душах зрителей. Уфимские лето, осень зима и весна, пробуждающие к жизни самые щемящие воспоминания, узнаваемые пейзажи… Странное чувство возникло, когда я увидел пейзаж с домом купца Чижова. Появилось ощущение, что я угодил в чужой сон. Дом Чижова снится сам себе. Уж он-то помнит прежнюю Уфу и свою улицу, которая в былые времена называлась Большой Казанской, то, как снег скрипел и искрился на Рождество под ногами прохожих. Да, у каждого что-то срезонировало в душе, и сам дом Чижова, казалось, расчувствовавшись, тонко вибрировал от сморившей его ностальгической дрёмы.

Московский художник Игорь Терехов, уроженец Уфы, за несколько дней до открытия выставки «Один город, два взгляда» говорил мне: «Я, признаться, тоскую по Уфе — по её рельефу, по небу уфимскому: в Москве небо плоское, как столешница, а в Уфе глубокое, постоянно меняющееся…» Об уфимском небе на открытии выставки говорила и журналистка Эльвира Каримова. «Посмотрите, — сказала она, — как Эдуард и Джамиль пишут небеса. Небо у них всё время разное: пасмурное, солнечное, дневное, вечернее… Это и рождает ту степень узнавания, которую зритель ищет и находит в каждом пейзаже».

Нынешние небеса подпирают атланты небоскребов, но небо остается уфимским, высоким и изменчивым с облаками, плывущими, будто по акварельной бумаге.