Разговор после КОНЦЕРТА

Галина, библиотекарь: «Прошло уже две недели после концерта, а Третья симфония Рахманинова — со мной. В зале вдруг почувствовала, будто я в лесу, и весь воздух напоён звуками. До этого никогда не слышала это произведение, хотя Рахманинова всегда любила — Второй концерт, романсы, «Алеко». В тот момент как будто не замечала, что на сцене кто-то водит смычком, кто-то играет на духовых или других инструментах. Было только звучание, сама музыка. Она наполняла, впитывалась каждой клеточкой, и я парила…».

Галина, домохозяйка: «Великий музыкант… Все мы в чём-то великие… Но именно так сказать — надо. Да. Какое внимание, какое тонкое понимание по отношению к солисту — виолончелисту Аязу Нухову. Объять собой, своей энергией, своими руками и оркестр, и зал — всех нас.

Конечно, я не специалист. Я слушаю музыку всем телом, позвоночником чувствую вибрации. Я как бы не в зале — в небе, в воздухе, в космосе. Музыка — вся, вся программа — вливается в душу, во всю меня!

Как он ведёт за собой оркестр! Сказать, что он показывает путь каждому музыканту — ничего не сказать. Он как бы дышит с каждым. Исполнители раскрываются навстречу нам — и непосредственно, напрямую, и через его руки, спину, всю фигуру. Это какое-то чудо. Кажется, музыка звучит повсюду, и не хочется, чтобы это прекращалось.

После концерта хотелось его обнять. Оказывается, весь мокрый, отдано столько сил. Но нет, открыт, улыбается, счастлив! Фотографируется с детишками, пришедшими поближе познакомиться с дядей, чья музыка произвела на них сильное впечатление».

Нелли, пенсионерка: «Мои ощущения — музыканты отвечали дирижёру со всей любовью, со всем своим мастерством, с максимальным чувством сотворчества. Конечно, они старались. Мало того, они смогли соответствовать тому, что предлагал ведущий их за собой человек, и их энергии сплетались в единое целое и делились на множество тончайших ниточек, смыслов, ощущений.

Оказывается, репетиций было немного, дирижёр прилетел прямо из Москвы. Помчался в московский аэропорт буквально с премьеры оперы «Орфей» Монтеверди (опера поставлена в Театре Наталии Сац вместе с режиссёром Георгием Исаакяном). Совсем другой стиль, другие композиторы. Барокко — и Рахманинов. А также произведение, так редко звучащее, — Концерт для виолончели с оркестром Кабалевского. Молодец Аяз Нухов, что предложил его сыграть. Видимо, готовил к какому-то конкурсу. Оказалось, неплохое сочинение, видно, что композитора хорошо учили (он — из класса крупного советского симфониста Николая Яковлевича Мясковского).

От автора. О чём же ведётся столь эмоциональный разговор? Сообщу, наконец. В Государственном концертном зале «Башкортостан» недавно, 30 октября, состоялся вечер, где дирижировал Валерий Платонов. Играл Национальный симфонический оркестр РБ. Солировал Аяз Нухов.

Скажу про Аяза: будучи артистом группы виолончелей НСО, он может выступать в качестве солиста. Есть и опыт, и желание. Наш, уфимский, музыкант способен завоёвывать слушательскую аудиторию. Кто не знает: Аяз Нухов — выпускник Среднего специального музыкального колледжа (не случайно букет ему преподнесла бывший директор ССМК Земфира Хабировна Валеева, она его, деревенского мальчишку, и определила в класс виолончели) и Уфимского государственного института искусств, класс Марка Данатовича Афанасьева. Марк Данатович знаменит успехами своих ярких учеников (чего стоит, к примеру, замечательная карьера Антона Павловского). Мне тоже довелось учить Аяза. Посчастливилось и почувствовать, когда он начал испытывать к Музыке настоящий интерес, а именно с этого отсчитывается путь профессионального музыканта. Если вам, дорогие читатели, любопытно, послушайте уфимский ансамбль под названием «Йатаган», там Аяз Нухов играет на башкирском кыл-кубызе. О них пишут: «Этно-группа "ЙАТАГАН" — динамично развивающийся коллектив, квартет мультиинструменталистов, выступающий в жанрах «Worldmusic» и «Folkmusic», исполняющий башкирскую народную, а также авторскую музыку, исключительно на акустических инструментах». Я слышала, меня очень впечатлило.

Жанна, врач: «Когда объявляют, что дирижировать будет Платонов, всегда прихожу на концерт. Чего ожидаю? Сильных эмоций, честного отношения к музыке, большой отдачи. Казалось бы, хрупкая фигура, откуда столько силы, энергии? Вот эту энергию всегда чувствуешь… Чтобы насладиться работой дирижёра, не раз ездила в Пермь. Была и на опере «Фиделио» Бетховена, поставленной прямо в ГУЛАГе, и на мультипроекте «Пушкиниана» из пяти опер по Пушкину, прошедших за один день: с 11 утра и до 23.30 вечера (Платонов дирижировал тремя операми!). Незабываемые впечатления».

Виктор, педагог: «Когда Платонов десять лет работал в Башкирском оперном театре, мы с моими друзьями не пропускали ни одной его постановки. Сколько было сделано! На концерт от 30 октября мы собирались, даже ещё не зная программы. А когда узнали — тем более не сомневались: идти или не идти. Третью симфонию Рахманинова я слушал и раньше: у меня много грамзаписей. Очень глубоко, осмысленно провёл её наш оркестр под управлением Платонова. До сих пор как будто слышу эту музыку. «Вокализ» — тоже сильная вещь, не уходит звучание из памяти…».

От автора. Добавлю о Третьей симфонии. Валерий Игнатьевич дирижировал это сочинение четырежды. В Уфе — впервые. С Национальным симфоническим оркестром встречался уже не раз (многие хранят в памяти впечатления от Пятой симфонии Шостаковича в его интерпретации). Утверждает, что с каждой встречей чувствовал профессиональный рост коллектива. Из его исполнений Третьей Рахманинова записан концерт в Москве, во Втором зале Московской филармонии. Играл Государственный академический симфонический оркестр России имени Евгения Светланова (в первом отделении солировал Борис Березовский с Третьим концертом Рахманинова, на бис они сыграли коду третьей части концерта). Найти запись можно на сайте светлановского оркестра (это была серия «К 80‑летию оркестра»).

Третья симфония — предпоследнее произведение русского гения, музыковеды говорят о воплощении в ней «судеб России», видят связи с лучшими творениями Глинки, Бородина, Римского-Корсакова, Чайковского, Мусоргского… Дирижёр не призван выражать словом то, что кроется за звуками. Но, уверена, зал прочувствовал всю наполненность партитуры, заметил и красоту основных тем первой части (ясно слышимые деревянные и подголоски вторых скрипок в первой, виолончели во второй теме), и солирующего концертмейстера Ильшата Муслимова во второй части (музыка несравненной красоты!), и жёсткие мотивы Dies irae в третьей части, побеждённые волей и энергией всего оркестра. Да, симфония закончилась очень энергично и, можно сказать, жизнеутверждающе. И, конечно, это было важно для всех нас, услышавших многослойные смыслы рахманиновских предсказаний.